Крысиная аллея

Автор: Fabula Rasa

Оригинал: [здесь]

Перевод: lilith20godrich

Бета: Helga

Пайринг: Северус/Сириус

Рейтинг: NC-17

Disclaimer: все принадлежит мне (в моих мечтах). Хозяйка – Дж. К. Роулинг. Я просто ненадолго одолжила.

Четвертая глава: Смерть от воды.

– Гарри, Гермиона, только посмотрите на это!

Рон бухнулся на скамью рядом с Гарри, бросив на стол газету. Гарри потянулся за ней, но Гермиона опередила его, выхватив газету прямо у него из-под носа. Гигантские черные заголовки, занимавшие большую часть первой страницы утреннего выпуска «Ежедневного Пророка», сразу же бросились в глаза.

– «Доблестные авроры наносят смертельный удар по Злодейским Пожирателям Смерти», – прочитала вслух Гермиона, продолжая жевать овсянку. – Честное слово, кто только придумывает этот бред? – она презрительно закатила глаза и продолжила читать: – «Магические Правоохранительные Отряды одержали первую значительную победу над силами Того, Кого Нельзя Называть. Действуя на основании анонимного донесения, в ночь на вторник авроры прибыли в маленькую маггловскую рыбацкую деревушку, расположенную неподалеку от Линна. Если бы не храбрые и самозабвенные действия авроров, очень много жизней – как магглов, так и волшебников – были бы потеряны той ночью. Согласно достоверным источникам, Пожиратели Смерти хотели «преподать урок» маггловскому сообществу и выбрали деревню Гросбек Грин в качестве подходящей мишени. Команда из сорока шести авроров, оповещенная о планируемом налете, полностью разбила трусливо прячущихся за масками сторонников Того, Кого Нельзя Называть,  успев обезвредить их в тайне от ничего не подозревающих магглов. Особый оптимизм внушает известие, что несколько Пожирателей Смерти были захвачены в плен, включая того, кто, по некоторым сведениям, был важной птицей и считался одним из приближенных Темного Повелителя.

Гермиона вздохнула и отбросила газету в сторону:

– Сплошное недоразумение. Если маги считают себя такими уж невероятно умными, то как они могут называть подобное журналистикой? Иногда мне кажется, что я все отдала бы за пятничный выпуск Таймс, – и она с яростью набросилась на ни в чем не повинную овсянку.

Рон гневно хмыкнул:

– Конечно, Гермиона в своем репертуаре – только ее в такие мгновения может интересовать стиль повествования. Какая разница!? Главное, что Фред и Джордж были там! Они прислали мне сову сегодня утром, и в письме сказано, что это было невероятно! Конечно, им жаль, что так и не удалось ни с кем подраться, но смотри! Смотри!

Рон схватил газету и ткнул пальцем в небольшую фотографию под текстом репортажа. Авроры-триумфаторы довольно скованно позировали перед камерами, а на заднем плане Фред и Джордж ухмылялись до ушей,  принимая мужественные героические позы. Они были так далеко, что их головы походили на маленькие желтые апельсины, прыгающие в дальнем углу фотографии, но все равно сразу было видно, что это именно Уизли.

– Мама сказала, что вставит этот снимок в рамочку и повесит на стену, – пробурчал Рон, его рот был забит тостом, стянутым с тарелки Гарри.

Гарри не обратил на это внимания. Он заметил, как именно в это время Дамблдору передали небольшую записку. Тот прочел ее, недовольно и встревоженно хмурясь. Потом незамедлительно встал со своего места и жестом пригласил МакГонагалл, Сириуса и Ремуса следовать за ним.

– Интересно, что все-таки произошло? – пробормотал Гарри про себя.

Министр Магии собственной персоной поджидал Дамблдора в его кабинете.

– Корнелиус. Как я вижу, ты очень вольно чувствуешь себя в моем кабинете.

– Прошу прощения, Альбус, но я не мог ждать. Минерва, как ты поживаешь? У меня есть новости. Очень... очень пугающие новости. Я узнал...

– Ты помнишь профессора Ремуса Люпина, конечно же. И Сириуса Блэка.

– Эээ.… Да. Конечно. Тем не менее, продолжу, Альбус. Наверняка ты прочел в газетах, что вчера нам посчастливилось захватить нескольких приспешников Сам-Знаешь-Кого…

– Ты имеешь в виду Вольдеморта?

Фадж вздрогнул:

– Да, да. Дело в другом... Думаю, ты оценишь то, что я первым тебе это сообщил. Особенно учитывая, что ты внес некоторый вклад – и тем поспособствовал  нашему недавнему триумфу.

– Именно та информация, которую я тебе сообщил, и была причиной «вашего триумфа», как ты его называешь.

– Да. И я весьма ценю это. Видишь, когда мы едины, мы непобедимы.

– Ты имеешь в виду, – невинно уточнил Дамблдор, – когда мы сидим в Хогвартсе и не лезем в дела твоего МПО?

– Ну, я бы не…

– Скажи мне, Фадж, – перебил Блэк, грациозно плюхаясь в кресло, – учитывая, каким темным было небо прошлой ночью, как твои авроры вообще смогли разглядеть что-то, кроме собственных задниц?

Дородное лицо Фаджа медленно побагровело от ярости:

– Дамблдор, и ты позволишь этому… этому...

– Успокойся, Сириус. Корнелиус, так что ты хотел рассказать?

Фыркнув, тот отвернулся от Блэка.

– Мы захватили Северуса Снейпа.

В комнате воцарилась тишина. Взгляд Минервы метнулся к Дамблдору, но больше никто и пальцем не шевельнул.

– О? – наконец промолвил директор.

– Вот именно – «о», Альбус. Я думал, что ты оценишь мою любезность, которую я проявил, решив рассказать об этом в первую очередь тебе. Хотя сомневаюсь, что в этом месте еще могут ценить любезность, – сказал он, выразительно глянув в сторону Блэка, который ухмыльнулся и отправил в рот кусок бисквита.

– Как мило с твоей стороны, – произнес Дамблдор мрачным и угрожающим тоном. – Тем не менее, прежде чем ты поднимешь шум до небес, крича о своей победе, позволь мне кое-что объяснить. Северус Снейп работал на меня. Именно он был источником информации, которую я передал тебе на прошлой неделе. Он долгое время работал под прикрытием, подвергая себя громадному риску. Если кто-то и имеет право праздновать победу и считать спасенные жизни, так это он, и никто другой.

Корнелиус Фадж тяжело опустился на краешек кресла. Он вздохнул и судорожно сжал  шляпу:

– Альбус, – начал он, – я знаю, что ты думаешь обо мне. Что вы все думаете.

Своим фирменным взглядом бывшего старосты Ремус осадил Сириуса, который выглядел так, будто его распирало от желания выразить свое мнение о Фадже более конкретно и красноречиво.  Минерва просто еще сильней сжала губы.

– Я не хотел этой войны. Я не хотел верить в то, что мы опять будем вынуждены пережить все это. Но то, что я осторожный воин, – и он сурово посмотрел на Блэка, – не означает, что я глупец. Я и раньше думал о вероятности того, что Снейп все это время работал на тебя. И если эта информация действительно поступила от него, то я счастлив и благодарен. И я уверен, что ты поручишься за него всей силой своего влияния и авторитета. Слово Альбуса Дамблдора... Не мне объяснять, что оно значит. Возможно, в эти дни оно имеет большую силу, чем даже слово Корнелиуса Фаджа. Но есть одна проблема.

Он посмотрел прямо на Дамблдора, и взгляд его водянистых голубых глазенок стал острым и проницательным:

– Ты знал, что он вампир, Альбус? Ты знал об этом, когда позволил ему учить этих детей? Когда впустил его в стены – священные стены – этого замка? – он вскочил и отбросил шляпу в сторону, начав нервно расхаживать по комнате. – Я закрывал глаза на очень многое, что происходило здесь, Альбус. Даже… – и он махнул рукой в сторону зло прищурившегося Люпина. – Даже когда ты настоял на том, чтобы опять взять на работу оборотня. Или на том, чтобы оставить здесь Хагрида. И, – еще один взгляд, на этот раз в сторону Сириуса, – даже его. Но это, Альбус? Вампир? Скажи мне, ради всего святого, скажи мне, что ты ничего не знал.

Дамблдор не отвел взгляда:

– Я все знал, Корнелиус, – мягко ответил он. – Знал еще тогда, когда ему было одиннадцать лет. И за все это время он ни разу не представлял ни малейшей опасности ни для своих сокурсников, ни для учеников, ни для коллег. Ни разу, – повторил он, повысив голос. – День за днем Северус Снейп доказывал, что он заслуживает полного и безоговорочного доверия. Много лет он принимает зелье, делающего его менее опасным для окружающих. И добавлю, что созданию и совершенствованию этого зелья он посвятил всю свою жизнь. Это зелье может обеспечить нормальное существование и другим представителям его рода. И если ты, Корнелиус Фадж, пришел сюда, чтобы сказать, что ты запрятал Северуса Снейпа в Азкабан только за то, кем он является, тогда помоги тебе бог, потому что тебе точно понадобится его помощь, когда я разнесу эту адскую дыру в пух и прах, чтобы вызволить его.

Голос пожилого мага заполнил комнату, и Фадж невольно попятился.

– Альбус, пожалуйста, успокойся. Разве тебе не хочется услышать, как именно мы узнали об этом? Хочешь узнать, как именно мы его схватили? Господи… Он как раз в это время… пил кровь одного из своих соратников, одного из Пожирателей Смерти. Бедняга скончался до нашего прибытия. Мы ничего не могли поделать, но если бы ты видел это... Скажем так, это была не единственная жертва, которую он осушил в ту ночь. Везде лежали трупы. Альбус, мне тошно даже думать об этом.

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Сириус любовался узором на ковре и не поднимал головы, ощущая тяжесть взгляда Ремуса. Минерва прокашлялась:

– Министр Фадж, мы все разделяем ваше потрясение и ужас. Но Вы должны признать, что в случае Северуса должны быть сделаны некоторые послабления. Существуют смягчающие обстоятельства...

– Нет, нет, нет. Я разрешил вам ваших оборотней, ваших убийц и ваших великанов. Можете заселить Запретный Лес всеми темными тварями, о которых вы вспомните, но только не это. Не вампир. Здесь я непреклонен. Закон гласит,  что применительно к вампирам можно поступить только одним способом, и я лично позабочусь, чтобы это произошло, и как можно скорей. Чем быстрей мы избавимся от него, тем спокойней будем спать по ночам.

Сириус от волнения почти перестал дышать.

– Корнелиус, – очень мягко произнес Дамблдор.

– В чем дело?

– Ты передашь Северуса Снейпа мне, или прямиком в «Ежедневный Пророк» отправится информация для очень интересной статьи. Статьи, целиком посвященной высказываниям директора Хогвартса. Настоящая сенсация.

Розовое лицо Фаджа внезапно стало мертвенно-бледным:

– Альбус, ты этого не сделаешь. Ты дал слово.

– Я переступлю через свое слово и через много что еще – прежде чем позволю тебе тронуть хоть волосок на голове Северуса Снейпа. Может, хочешь меня испытать?

Фадж снова покраснел, потом побелел и опять покраснел. Он поднял шляпу и снова судорожно сжал ее, его челюсть непроизвольно напряглась. Дамблдор не отрываясь смотрел на него.

– Хорошо, Альбус, – наконец ответил Фадж. – На этот раз ты победил. Но есть некоторые условия.

– Какие?

– Меры предосторожности. Ты догадываешься, что я имею в виду.

Дамблдор медленно кивнул:

– Немедленно приведи его ко мне. А теперь убирайся из моего кабинета и не смей являться сюда без предупреждения.

– Ты ведь знал, да?

Ремус посмотрел на Сириуса, нависшего над ним.

– Да, я знал, – спокойно ответил он.

– Как давно?

– Я почуял его с момента нашей первой встречи.

– Первой? Господи, Луни, – Сириус сел в глубокое кресло, стоявшее напротив софы Ремуса, и задрал ноги на кофейный столик, игнорируя укоризненный взгляд Люпина. – Ты все знал с одиннадцати лет?

– Да. Полагаю, сам ты узнал об этом совсем недавно. Подземелья Малфоя?

Он кивнул:

– Малфой считал, что будет забавно заставить его убить меня.

– Он скорее бы умер.

– Да. И это ты тоже знал?

– Конечно, – Ремус поднял лежащую рядом газету и собрался читать. – Передай мне очки, пожалуйста.

– Старикашка, – он бросил ему очки. Молчание, которое сложно было назвать дружеским,  повисло между ними.

– Сириус.

– Что?

– Что именно ты знаешь о физиологии вампиров?

Он хмыкнул:

– Кучу всего. Но сомневаюсь, что во всем этом есть хоть частица истины.

– Ты знаешь, что может их убить?

– Осиновый кол в сердце?

– Это любого убьет, гений.

Сириус улыбнулся, вспомнив их давние детские перепалки:

– Встреча с разогнавшимся грузовиком тоже, я полагаю. К чему ты клонишь?

–  Укус вампира несет другому вампиру мгновенную смерть. Для них даже слюна ядовита.

Сириус ощутил, как кровь в его венах застывает, превращаясь в лед. Он неуверенно поднял руку и пригладил волосы:

– О, черт побери... Будь все проклято.

– Сириус. Ты же знаешь, что не стоит слишком сближаться...

– Хватит. Просто – прекрати, – он вскочил. – Почему ты никогда не говорил мне об этом?

Ремус поднял голову, и мгновение спустя снова уткнулся в свою газету:

– Я никогда не считал это важным.

Авроры,  доставившие Снейпа, не отходили от него дальше, чем на три метра, даже в кабинете Дамблдора. Заседания учительского состава, регулярно проводившиеся по понедельникам в семь тридцать, никогда не могли похвастаться высокой посещаемостью, но сегодня в кабинете собрались все без исключения. Никто не произнес ни слова, когда Снейпа, выглядевшего так, словно он проглотил аршин, ввели в кабинет. Он не отрывал взгляда от пола.

– Ты ведь понимаешь, Дамблдор, – заявил Фадж, – что его отпускают только под твое честное слово. Он по-прежнему преступник и существо вне закона, находящееся под пристальным надзором МПО. И потому некоторые предосторожности неизбежны.

Дамблдор угрожающе посмотрел на него:

– Я уже согласился на твои условия, Корнелиус. А теперь, если ты не возражаешь, я хотел бы вернуться к нашему собранию.

– Еще минуточку, Альбус. Вот… все необходимое, – он достал какой-то предмет и бросил его на стол. – То, о чем мы договорились... Ты ведь помнишь?

– Да, да.

– Очень хорошо, – он кивнул аврорам и вместе с ними направился к выходу.

– Я умываю руки, – пробормотал он, покидая комнату.

Никто не заговорил даже тогда, когда дверь захлопнулась. Наконец Дамблдор прокашлялся и произнес:

– Добро пожаловать домой, Северус.

Снейп ответил не сразу, не в силах оторвать взгляд от стола.

– Давайте скорей покончим с этим.

– Я предпочел бы подождать до завтрака, если ты не возражаешь, – мрачно ответил Дамблдор. – Не стоит портить аппетит.

– Я уже поел, – спокойно ответил Снейп. Сириус с трудом сдержал улыбку. – И я считаю, что с самым неприятным следует разбираться в первую очередь. Естественно,  мне знаком этот предмет. Полагаю, что он заколдован так, чтобы я не мог к нему прикоснуться?

Дамблдор кивнул:

– И я тоже. Похоже, министр Фадж не особо мне доверяет. В толк не возьму, почему.

– Тогда мне потребуется помощь, –  Снейп неуверенно оглядел собравшихся.

Минерва опустила голову. Сибилла Трелони высморкалась и утерла заплаканные глаза платочком, заслужив презрительный взгляд профессора Вектор. Ремус нахмурился. Сириус смотрел на их лица. Ужас. Сочувствие. «Твою мать, – подумал он. – Только не это».

– Давай, Снейп, поворачивайся, – он шагнул вперед и взял со стола Дамблдора омерзительный предмет. – В отличие от всех остальных, я совершенно не против того, чтобы надеть на тебя намордник. Жаль, что это не сделали лет тридцать пять назад. Да и хороший кляп не помешал бы. Может, закажем его у Фаджа?

Он осторожно скрепил на затылке Снейпа кожаные ремни и зафиксировал тонкую металлическую конструкцию на подбородке.

– По-моему, так сойдет...

– Нет, слишком слабо, он… – Снейп инстинктивно потянулся к наморднику, чтобы получше закрепить его, и получил сильный удар током. Флитвик подскочил на месте и схватился за сердце. Сириус быстро затянул маску потуже.

– Знаешь, Снейп, магглы ведь тоже используют такие штуковины. У моей тетушки Бриджет был песик, которого она никак не могла удержать на месте в своем саду. И тогда она протянула электропровод через весь сад и надела на Паффи хорошенький электрический ошейник. И каждый раз, когда он пытался выбежать из сада, то получал нехилый такой удар током. Конечно, потом проблема была решена кардинально – с помощью маленькой операции. Она уж точно усмирила его и отбила всякое желание бегать по соседним дворам в поисках сексуальных приключений. Если для Паффи сработало, может, и тебе поможет? Что скажешь, Снейп? – он окончательно закрепил намордник и отошел в сторону, чтобы посмотреть.

Только бы не вырвало, только бы не вырвало...

Сириус сдержал дурноту и усилием воли заставил себя ухмыльнуться:

– По-моему, все эти годы именно этого тебе и не хватало.

– Пошел на хер, Блэк, – прошипел Снейп.

Тот улыбнулся:

– Чудесное начало очередного рабочего дня. Кто-нибудь хочет как следует позавтракать?

 Сириус развернулся и увидел у себя за спиной Дамблдора. Он понятия не имел, как директор сумел совершенно бесшумно подойти к нему, оставшись абсолютно незамеченным.

– Альбус, чем-то могу помочь?

– Да, можешь. Отвлеку тебя на минутку?

– Конечно.  Это насчет Снейпа?

– Да. Согласно одному из условий Фаджа, Северусу необходим помощник. Он обязан носить эту маску, когда находится среди студентов и учителей, но в своих покоях может снимать ее. Таким образом, естественно, каждое утро и вечер ему понадобится помощь, чтобы надеть и снять маску. Готов ли ты оказать ему эту услугу?

– Думаю, вам стоит для начала спросить самого Снейпа.

– Я так и сделал. Он выбрал тебя.

Сириус прищурился, словно от солнца:

– Тогда я не против.

– Отлично. Спасибо, Сириус. И... Сириус, сегодня утром... – Дамблдор замер и внимательно посмотрел на него: – Это была настоящая гриффиндорская храбрость.

Вечером того же дня во время ужина в Большом Зале чувствовалась непривычно  тягостная атмосфера. Болтовня учеников то и дело прерывалась, сопровождаемая взглядами, постоянно бросаемыми украдкой на ту часть учительского стола, за которой сидел Снейп. Он не имел права снимать маску даже за ужином, и поэтому просто восседал, рассматривая стены и не обращая внимания на еду, которую передавали туда-сюда перед его лицом.

«Как чертов музейный экспонат», – горько подумал он.

– Северус, – наклонился к нему Дамблдор, – мы с Филиусом поспорили и, возможно, ты сможешь разрешить наш спор. Я утверждаю, что питомцем Салазара Слизерина был питон, а Филиус уверяет, что боа-констриктор. А ты как считаешь, кто?

– Черная мамба, – пробормотал он.

– О, в самом деле, интересное мнение. Ты знаешь, есть в Южной Африке одно племя – племя Варана – там изготовляют специальное зелье из желудка черной мамбы, которое...

Снейп перестал слушать и вместо этого обратил все внимание на учеников. Со своего места за гриффиндорским столом на него пристально уставился Поттер, и он сузил глаза, грозно глянув на непослушного поганца. Поттер быстро опустил  голову и покраснел как маков цвет. Снейп продолжил инспектировать Большой Зал. Подумать только, завтра ему предстоит провести  урок.

– Выпить яд – и поминай, как звали, – пробормотал он под нос.

– Что такое, Северус?

– Я спросил, что за наряд он напялил? 

Сириус сидел в своей комнате, ожидая стука в дверь.

– Войдите.

Снейп проскользнул внутрь и на мгновение замер, оглядываясь по сторонам.

– Какие отвратительные комнаты. Что это – бывший туалет? На твоем месте, Блэк, я счел бы такие апартаменты личным оскорблением, – он скрестил руки на груди. – Если ты намереваешься соблюдать наше соглашение, а не ограничиваться пустыми обещаниями, то должен подойти к нему со всей ответственностью и быть более пунктуальным. Мне необходимо твое присутствие в моих покоях каждый вечер после ужина для... для того, чтобы снять это. Если, конечно, я не должен буду приглядывать за проштрафившимися учениками во время отработки взысканий или, в случае чего, проводить внеурочные занятия...

Сириус ощутил прилив беспричинной ярости:

– К черту, – прорычал он, – я не намерен разговаривать с тобой, пока на тебе эта мерзость!

Он развернул Снейпа и одним движением расстегнул ремень и швырнул маску на пол.

Мгновение они просто стояли, уставившись на нее. Потом Сириус перевел взгляд на ярко-красные следы, оставшиеся на лице Снейпа от ремней и намордника.

– Хочешь выпить? – мягко спросил он.

– Я… нет… пожалуйста, я... – тот замер и закрыл лицо руками. Сириус осторожно обнял его и прижал к себе, боясь пошевелиться и произнести хоть слово. Только почувствовав, как Снейп понемногу расслабляется в его объятиях, он заговорил:

– Приляг.

Снейп позволил отвести себя к узкой кровати, позволил Сириусу укрыть одеялом, позволил убаюкать себя в сильных руках. Сириус начал неторопливо целовать воспаленные следы на его лице, Снейп попытался отстраниться.

– Не надо.

– Хорошо.

– Блэк.

– Да?

– Еще дней пять, и чужая кровь выйдет из моего организма.

– Да.

– Я буду выглядеть как всегда.

– Ты будешь таким, какой ты есть.

– Нет, – он перевернулся на бок и посмотрел на Сириуса, ярость пылала в его глазах: – Я выгляжу именно так. Это я, а не тот, другой.

– Я знаю это, Снейп. Мы можем повторить то, что делали раньше.

Северус помолчал мгновение:

– Это тебе так необходимо?

 – Необходимо для чего? – озадаченно переспросил Сириус.

– Чтобы ты мог меня выносить.

– Что? О... Боже, Северус, как ты мог подумать… – он вздохнул. – Я хотел тебя еще лет с четырнадцати, чертов ты идиот. Ты потрясающий мужчина, и совершенно неважно, в каком состоянии твои волосы или какого цвета кожа.

– Зачем ты это делаешь?

– Что?

– Прикасаешься ко мне. Сейчас. Когда прошло столько лет.

– Потому что наконец-то ты мне позволяешь это.

Сириус потянулся рукой к стремительно увеличивающейся выпуклости между ног Снейпа.

– Ты хочешь кончить так же, как тогда? Хочешь спустить мне в рот, наполнить его своей спермой? – он почувствовал, как член под его рукой мгновенно затвердел. Нравятся грязные словечки? Это надо запомнить.

– Блэк. Некоторые вещи мы никогда не должны делать. Мы должны быть осторожными.

– На хрен осторожность. А теперь стягивай эти тряпки. Мне надоело трогать тебя через добрый десяток одежек. Я хочу почувствовать тебя кожей, я хочу прикоснуться к тебе так, как никто никогда не касался. Я хочу услышать, как ты кричишь, когда кончаешь, хочу, чтобы ты кончил на меня и в меня, хочу чтобы ты взял меня и трахал, пока мой член не взорвется  от оргазма.

Снейп задыхался, дрожащими пальцами пытаясь расстегнуть рубашку. Сириус облизнул губы и нанес последний удар:

– Я хочу, чтобы ты укусил меня.

Снейп застонал и прильнул к нему в долгом, страстном поцелуе. Он судорожно срывал с Сириуса одежду, и вскоре они уже прижимались друг к другу, член к члену, и Сириус откинул голову и застонал от нестерпимой сладости происходящего. Их пальцы исследовали тела друг друга, впиваясь, гладя, лаская, дразня. Сириус наклонил голову к его груди и лизнул сосок, наслаждаясь протяжным стоном Снейпа и тем, как от наслаждения выгнулось его тело. Он был таким чувствительным, каждый игривый укус, любое прикосновение заставляли его всхлипывать и извиваться от восторга, и это так сильно возбуждало, что Сириус  был готов кончить прямо здесь и сейчас.

– Скажи мне, что ты хочешь, – прошептал он на ухо Снейпу. – Скажи, и я сделаю это. Все, что угодно.

Снейп повернулся и потянулся за лежавшим на полу предметом:

– Мы должны… маска.

Вцепившись в него, Сириус резко притянул к себе:

– Клянусь Богом, если ты еще хоть раз упомянешь эту мерзость, я вышвырну тебя из этой постели.

Снейп ухмыльнулся и осторожно взял в руку член Сириуса, уже влажный от смазки и обжигающе горячий:

– Совершенно неубедительная угроза, тебе не кажется, Блэк?

– Иди в задницу, Снейп.

– Думаю, ты сам напросился.

Схватив Блэка за волосы и потянув его голову назад, Снейп без особых усилий повернул к себе лицом, придавив собственным телом, и на одно пугающее мгновение Сириус подумал, что тот действительно может войти в него сразу, безо всякой подготовки; и он не знал, напугало его это или возбудило еще сильней, если такое вообще было возможно. Но потом он почувствовал, как Снейп ослабил натиск, и вот уже его мягкие влажные губы скользят вниз к члену Сириуса, жадно накрывая его.

Сириус застонал и вцепился в простыни:

– Нет, не так… Господи, остановись, – прохрипел он, замирая на самой грани неумолимо приближающегося оргазма. – Я хочу…

Но Снейп не слышал, продвигаясь дальше, от члена – еще ниже, к кольцу мускулов, дразня его языком, и Сириус откинул голову и закусил губу, сдерживая рвущийся изнутри отчаянный стон, пока Снейп трахал его языком.

А потом Снейп опустился на него, вытянувшись сверху; член коснулся его отверстия, и Сириус в то же мгновение ощутил еще один приступ паники; но ритмичные движения, которыми Снейп пытался подготовить и растянуть его, были так мучительно хороши... Он знал, что задыхался от боли... Господи, разве должно быть так больно? Неужели Ремусу всегда было так же больно? А потом... Горящие глаза Снейпа, когда тот вошел в него до самого основания, его пальцы, вцепившиеся в волосы, и на доли секунды ослепивший Сириуса взрыв, и накатившая изнутри волна удовольствия... и он опять закричал, но на этот раз то был крик ничем не замутненного наслаждения.

Мгновение Снейп лежал неподвижно, не открывая глаз. Сириус наблюдал за змеившейся по его щеке струйкой пота, чувствовал, как дрожит его тело, знал, что тот пытается взять себя в руки и восстановить контроль. Знал – и ненавидел это. Он провел рукой по спине Снейпа, ощутив, как дрожь стала сильнее, и прошептал ему на ухо:

– Не останавливайся, Северус. Ты знаешь, чего я хочу. Плюнь на все остальное.

В следующее мгновение его ноги взлетели, задранные к потолку, и Снейп принялся трахать его – отчаянно, с каждым толчком задевая простату, и это было так невыносимо хорошо, что казалось уже чем-то совершенно нереальным. Сириус вцепился в спину Снейпа и выгнулся ему навстречу, и когда он почувствовал приближение оргазма, еще один резкий, словно удар ножом, приступ боли пронзил его, на этот раз – в районе шеи, и губы Снейпа прижимались к нему, высасывая его кровь, клыки разрывали кожу, и никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Все эти ощущения – толчки внутри его тела, губы, прижатые к его шее – все вместе это сводило его с ума от наслаждения, и он словно со стороны услышал собственные стоны и всхлипы, когда кончил мощной струей, обжегшей их тела. Его хватило только на то, чтобы почувствовать, как сперма Снейпа обжигает его изнутри, и потом он погрузился во влажную тьму, осушающую его снаружи и изнутри, и он не знал, что это было – сперма или кровь, и не хотел даже думать об этом.

Он чувствовал крепко обнимающие его руки. Во рту пересохло, тело казалось невероятно тяжелым, сил не осталось. Стакан с какой-то жидкостью коснулся его губ.

– Пей.

Он попытался оттолкнуть, но жест получился слабым и неуверенным.

– Пей.

Он сдался и подчинился. Не тыквенный сок. Что-то более резкое... Апельсиновый? Он бессильно опустил голову. Когда же комната перестанет кружиться перед глазами?

– Сириус. Посмотри на меня.

Он послушался и слегка повернул голову, чтобы видеть нависшее над ним мрачное встревоженное лицо Снейпа.

– Господи. Ты назвал меня по имени. Неужели все так плохо?

– Ты можешь сесть?

– Хмм... Да, думаю, что да, – он попытался приподняться, но его накрыл новый приступ головокружения. Сириус обессиленно повалился на подушки: – Нет, лучше не стоит. Как долго я был без сознания?

– Почти полчаса.

– Пол... Вот дерьмо. Прости меня.

– Простить тебя?

– Да... Со мной такое случается после того, как кончу.

Снейп потрясенно смотрел на него:

– Блэк, ты потерял много крови. Больше, чем ты думаешь. И именно из-за этого ты лишился чувств. Выпей еще. Если через четверть часа ты не сможешь подняться, я вызову Помфри.

– Нет. Нет, даже не смей думать об этом!

– Блэк…

– Заткнись, Снейп. Мы оба знаем, на что это будет похоже. Ты можешь себе представить…

– Мне наплевать, на что это будет похоже. Я не хочу подвергать тебя такому риску. Это больше никогда не повторится.

– Что, все настолько плохо? – он был готов возненавидеть себя за эту слабость в голосе.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так. Ты знаешь, что это был самый лучший оргазм за всю мою жизнь. Мерлин Всемогущий. Я даже не знал... – он провел дрожащей рукой по волосам, – я даже не заметил, как ты потерял сознание. Я просто продолжал… Я думал, что ты…

Он смешался и опустил голову на грудь Сириуса.

– Снейп. Посмотри на меня. Я не умер, и ты не причинил мне боли. Ты не делал ничего, что бы я не хотел, и ты сам это прекрасно знаешь.

Снейп прижимался к груди Сириуса, его глаза были закрыты:

– Почему ты не сказал мне, что никогда не делал этого раньше?

– Что – не трахался с вампиром?

– Нет, идиот. Другое.

– О. Просто испугался – вдруг ты ни с того ни с сего решишь проявить нежность и деликатность.

Снейп  с горечью рассмеялся:

– Напрасные страхи.

Сириус погладил голову, ощутимым грузом давившую ему на грудь. Долгое время они просто лежали в абсолютной тишине, прижавшись друг к другу.

– Снейп.

– Хм?

– Если бы ты случайно ошибся и зашел слишком далеко...

– Если это то, о чем я думаю, лучше ничего не говори...

– Я просто хочу спросить, позволил бы ты мне… не стал бы ты вмешиваться?

После продолжительного молчания:

– Я не знаю.

– Тогда не ошибайся.

– Боюсь, что мы оба уже совершили массу ошибок.

– Откройте свои учебники на странице двести одиннадцать. Немедленно, – Снейп влетел в кабинет словно ураган. Беспорядочная болтовня семикурсников, пришедших на урок Зелий, мгновенно затихла, и слизеринцы, и гриффиндорцы безмолвно замерли на своих местах, широко раскрытыми от ужаса глазами уставившись на своего профессора. Взгляды, бросаемые мельком в коридорах, и перешептывания в спальнях не смогли подготовить их к тому, что они увидели.

– Ну? Чего вы ждете? – резкий голос Снейпа разорвал тишину, и в учениках проснулись инстинкты, выработанные за шесть с половиной лет; все как один опустили глаза в учебники. Снейп сел в свое кресло и обвел класс суровым взглядом:

– Я догадываюсь, что за последние два месяца мои заместители, – он с отвращением выплюнул это слово, – которых пригласил наш любезный директор, приучили вас к легкой жизни. Но сегодня мы собираемся заняться настоящей работой. Итак, мы будем изучать процесс приготовления Зелья Фрителлиум... мистер Поттер, что Вы делаете?

Гарри отодвинул стул и сейчас направлялся прямиком к столу Снейпа.

– Мистер Поттер, немедленно объяснитесь.

Гарри зашел за спину Снейпа и взялся за ремешок, фиксирующий намордник. Снейп застыл.

– Поттер, – прошипел он.

Быстро и проворно Гарри расстегнул ремешок и бросил намордник на стол. Потом зацепил его кончиком своей волшебной палочки, как будто ему было противно прикоснуться к нему руками, и зашвырнул в дальний угол. Потом он вернулся на место, уселся за  парту и взял перо с таким видом, словно ничего не произошло:

– Прошу прощения, профессор. На чем Вы остановились? Зелье Фрителлиум?

Класс сидел, замерев в потрясенном молчании. Снейп хватал воздух ртом, словно на какое-то время забыл, что надо дышать:

– Десять баллов с Гриффиндора... за вашу неслыханную дерзость, – наконец произнес он, и Гарри слегка улыбнулся, не поднимая глаз от учебника. – Зелье Фрителлиум находит широкое практическое применение, в частности, используется как  важный компонент при изготовлении других зелий, таких как Вертигинозия, Сламбункулус и Фригидиус...

Остаток урока прошел по прежней, привычной еще с первого курса схеме, подразумевающей перепады от молчаливого ужаса до вгоняющей в коматозное состояние скуки. Когда урок подошел к концу, Гарри одним из последних направился к выходу. Снейп неподвижно сидел за своим столом.

– Мистер Поттер, – промолвил он, когда Гарри поравнялся с ним, – Вы ничего не забыли?

Гарри замер и потом шагнул в сторону, нагнувшись за намордником. Слегка трясущимися руками он поднял его и подошел к учительскому столу.

– Я не могу, – прошептал Гарри.

– Можете и сделаете. Немедленно.

Гарри глубоко вздохнул и закрепил его на лице Снейпа, надеясь, что тот не заметит, как сильно дрожат его пальцы. Закончив, он отошел в сторону.

– Доброго дня, мистер Поттер.

– Доброго дня, сэр.

– Итак, как мы вчера убедились, зелье Фрителлиум... Мистер Малфой, что Вы делаете?

Драко молча приблизился к Снейпу, расстегнул намордник и швырнул его в угол. Когда он шел на свое место, его глаза на мгновение метнулись в сторону Гарри.

– Десять баллов со Слизерина за нарушение дисциплины. У кого-нибудь имеются вопросы насчет вчерашнего эксперимента, не обусловленные вашей некомпетентностью или неизлечимой глупостью?

Так возникла традиция. В начале каждого урока один из учеников, по очереди – гриффиндорец или слизеринец – молча поднимался с места и снимал ненавистный предмет с преподавателя. За что его факультет неизменно лишался десяти баллов.  Когда урок заканчивался, намордник надевался обратно, и никто ни слова не говорил об этом. В день, когда пришел черед Невилла Лонгботтома, Гарри и Дин одновременно решили, что  сделают это вместо него, но когда момент настал, Невилл уверенно вскочил, снял маску с профессора с еще большей решимостью, чем другие, и со всей силы швырнул ее об стену.

– Десять баллов... – внезапно севшим голосом прошептал Снейп и еще несколько минут не мог вымолвить ни слова.

– Твой ход.

– Да я в курсе, я слежу за игрой, если ты не заметил, – Сириус сделал глоток вина, наслаждаясь терпким вкусом. – И что я такого сделал, чтобы заслужить такое изысканное угощение? Надеешься задобрить меня и поразвлечься?

– Хмм... Наслаждайся, пока можешь.

– А в чем дело?

Снейп смотрел, как Сириус двигает свою пешку:

– Абсолютно ненужный ход.

– Это ты так считаешь.

– Это меня и беспокоит, – он внимательно посмотрел на своего оппонента. – Скажи  правду, Блэк. Я хоть когда-нибудь по-настоящему обыгрывал тебя?

Сириус с улыбкой смотрел на свой бокал:

– Пару раз ты был близок к этому.

– Черт подери! Больше никогда не смей поддаваться, снисходительная ты сволочь.

– Если бы я постоянно тебя обыгрывал, то тебе бы быстро наскучило играть. Кроме того, – продолжил он, глядя, как Снейп делает очередной ход, – ты единственный, чью игру я до сих пор не могу раскусить.

– Что ты имеешь в виду?

Сириус пожал плечами и сделал еще один глоток:

– Чаще всего стоит мне сыграть с человеком хотя бы пару раз,  и его игра становится для меня ясной и понятной, заранее распланированной. Я могу заранее угадать каждый его ход. Ты же ставишь меня в тупик.

Снейп молча думал над его словами:

– Мы по-прежнему говорим о шахматах?

– А разве мы не всегда о них говорим? Что ты имел в виду, когда сказал «наслаждайся, пока можешь»?

– О, ты об этом, – он вытянул руку и взял со стола свернутый в трубку пергамент, – вот что я получил сегодня утром.

Сириус взял письмо и, пробежав глазами начало, побелел как мел:

– Они не посмеют.

– Еще как посмеют. И они это сделают. Формально я все еще нахожусь под присмотром МПО, не забывай. И вся моя собственность в любой момент может быть конфискована. Мы же на войне – а я их враг. Я еще должен быть благодарен за то, что мне оставили дом, всего лишь сняв со счета все средства.

– Мерлин всемогущий. И сколько там было денег?

– Много, – Снейп пожал плечами, – я все равно ими не пользовался. Я никогда не считал их по настоящему своими.

– Ты получил их в наследство от отчима, так ведь?

– Не напрямую, после того, как умерла мать. У него не было своих детей.

Сириус снова посмотрел на письмо:

– Оно даже не тебе адресовано.

– Нет, его прислали Альбусу. Министерство предпочитает не вступать в контакты с нечеловеческими существами. Вряд ли Министр Магии считает, что я способен рационально мыслить.

– Тебе было бы лучше среди магглов, – тихо произнес Сириус.

– Да, скорей всего. Они ведь не верят в вампиров. Твой ход.

– О, точно, – нахмурившись, Сириус уставился на шахматную доску.

– Бога ради, если это шах и мат, то так и скажи. Не растягивай пытку.

– Нет, тебе еще осталась парочка ходов. Ты когда-нибудь расскажешь мне о своем отчиме?

– Когда-нибудь. Мне уже пора сдаваться?

– Ну, это зависит...

Снейп вздохнул:

– И почему я вообще трачу на тебя время? – он сделал ход слоном и опустился в кресло. Сириус напротив выпрямился, внимательно глядя на шахматные фигуры: – В чем дело?

– Зачем ты это сделал?

– Так я и сказал.

– Ты блефуешь. Специально делаешь бессмысленные ходы, чтобы сбить меня с толку.

– С какой стати? – он наполнил бокалы. – Гарри рассказывал тебе что-нибудь об уроках Зелий?

– Нет, в последнее время я его почти не вижу. О Боже, ты только что назвал его Гарри. Ты точно не болен? Шах.

– Черт, – пробурчал Снейп, – я надеялся, что смогу взять одного из твоих коней. Какая отвратительная в своей непредсказуемости партия.

– Спасибо за комплимент. Но ответить на вопрос все равно придется. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, просто замечательно. Еще пару дней ты не увидишь меня похожим на жалкое трясущееся месиво. Прости, если разочаровал.

– Снейп. Мы должны все обсудить до того, как это произойдет. Тебе нужна моя помощь?

Снейп поднял голову и сразу же опустил:

– Нет.

– О, какая неожиданность. В жизни бы не подумал, что ты так ответишь. Шах и мат.

– О, черт подери!

– Знаешь, похоже, я дурно влияю на твой словарный запас, – Сириус поднял бутылку к свету. – Неужели мы ее уже прикончили? Что еще у тебя есть?

Он встал и направился к шкафу.

Снейп внимательно рассматривал шахматную доску, прокручивая в памяти последние ходы:

– Больше ничего. Не забывай, я гол как сокол. Ты слишком много пьешь.

– У меня слишком густая кровь.

Снейп резко повернулся к нему:

– У тебя что? – недоверчиво переспросил он.

Сириус ответил с ухмылкой:

– Мой дядюшка Деомрад – старый алкоголик – часто говорил, что по сравнению с простыми смертными у него слишком густая кровь, и поэтому ему постоянно нужно хорошее крепкое виски. Чтобы разбавить эту слишком густую кровь.

Он раскупорил бутылку драмбьюи и наполнил бокал:

– Блэк. Похоже, все твое семейство состояло из никчемных и тупых как пробка бездельников.

– Ну да. Но зато пить они умели.

Снейп наблюдал за тем, как быстро исчезает драмбьюи:

– Похоже, ты унаследовал это благородное качество.

Сириус рассмеялся:

– Кончай кудахтать, мамаша. Ликер – самая безобидная из всех моих зависимостей.

– Ты о чем?

– А эту сказку я расскажу тебе в следующий раз, – Сириус подошел к Снейпу и осторожно положил руку ему на плечо: – Брось это, Снейп. Ты проиграл двадцать ходов назад. Просто ты этого не заметил. Но я постараюсь искупить свою вину.

И с улыбкой он направился к двери, ведущей в спальню.

– Блэк. С этим надо кончать.

– Так соберись и обыграй меня.

– Я не это имел в виду.

– Я знаю, что ты имел в виду.

Снейп поставил королеву на стол:

– Той ночью... Я зашел слишком далеко. Ты это знаешь, и я это знаю. Это не должно повториться.

Сириус прикусил губу:

– Что именно «это»?

– Мы не должны позволять нашей дружбе превращаться в нечто более... интимное. Я не буду спорить и отрицать, что между нами, как бы странно это ни звучало, действительно завязалась дружба. И я наслаждаюсь твоим обществом, Блэк, действительно наслаждаюсь. И тем... что было у нас, тоже. Но это слишком опасно. Как ты тогда выразился? Риск слишком велик, возможная выгода ничтожна.

Сириус застыл на месте.

– Ты ведь меня понимаешь? – спросил Снейп, повернувшись к нему.

– Пошел в задницу, – с трудом выдавил он.

– Блэк. Я делаю это для твоего же блага. В этом нет ничего личного.

– О, какое облегчение! Мне было бы невыносимо думать, что в том, что мы трахались, было что-то личное!

Снейп встал:

– Сириус...

– Даже не смей, сволочь ёбанная!

Снейп сурово сузил глаза:

– Прекрати произносить это слово!

– Какое слово? Ёбанная?

Снейп вздрогнул.

– Ебаться ебаться ебаться ебаться. Жаль, что тебе не нравится это слово, Снейп. А оно замечательное – очень выразительное и на удивление универсальное. Короче говоря, ты отлично ебёшься, чертов сукин сын, но, похоже, мне пора съёбывать отсюда, так что пошел ты в задницу!

Он схватил мантию с кресла:

– Прошу прощения – скорей, на хуй.

И он захлопнул дверь прежде, чем Снейп успел вымолвить хоть слово.

– Ремус.

Он попробовал снова, на этот раз еще основательно толкнув его в плечо:

– Ремус.

– Что... кто… Сириус? Это ты? – Люпин сел в кровати, прикрывая рукой глаза и морщась от света. – Что ты здесь делаешь?

– Извини. Не хотел тебя будить.

– Не хотел... О Боже, – он нахмурился, – ты пьян?

– Что значит «пьян»?

– О Сириус! –  Ремус упал на подушки, натянул одеяло и застонал: – Сейчас два часа ночи. Ты не мог подождать до завтра?

– Лили любила Джеймса?

Ремус повернулся и внимательно посмотрел на своего друга. Глаза возбужденно блестят, лицо, разрумянилось от действия алкоголя:

– О чем ты, Сириус?

– О том, что я только что сказал. Как ты думаешь, Лили любила Джеймса?

– Хм… да?

– Почему?

– Почему я так думаю или почему она его любила? А еще лучше, почему я вообще разговариваю с тобой об этом?

– Подожди, мне надо сосредоточиться. Да, я хочу знать, почему ты так думаешь, и да, я хочу знать, почему она его любила. А разговариваешь ты со мной сейчас потому, что по собственному опыту знаешь, что игнорировать меня невозможно.

– Мда, – Ремус зевнул, – воистину.

Потом он откинул одеяла и приподнялся, облокотившись на подушку:

– Я могу спросить, с чего ты вдруг заинтересовался всем этим?

– Меня озарило.

– Ты слишком много выпил.

– Нет, еще нет. Я достаточно трезв для того, чтобы понимать, что надо выпить еще. Ответь на вопросы.

– Ммм... Хорошо. На чем мы там остановились?

– Будь внимательней, Ремус. Мы все-таки говорим обо всей моей жизни.

– Да? Я думал, что мы говорим о жизни Джеймса и Лили?

– Видишь, ты все помнишь. Так почему она его любила?

Ремус внимательно посмотрел на него, потом вздохнул и потянулся:

– Он был красивым.

– Бога ради.

– Он лучше всех играл в квиддич.

– Ремус.

– Ладно, ладно, – Ремус нахмурился, задумавшись, – я не знаю ответа.

– Нет. Что-то должно быть. Должна быть причина, – Сириус улегся на кровать, – подвинься. Да, конечно, я знаю, что причина есть. Многие любили Джеймса.

– Все любили Джеймса.

– Да-да, конечно. У него не было существенных недостатков, так ведь? Господи, мы говорим о нем так, словно он какой-то монстр. Но он был... Весь как на ладони. Он был открытым и  понятным, и все в нем было... на поверхности.

– Лили была другой, – с кривой улыбкой произнес Ремус.

– Да, это точно. И Гарри пошел в нее, ты не думаешь?

– Да, мне тоже так кажется. Сириус, к чему весь этот разговор?

Он смотрел в потолок:

– Хочешь, я скажу тебе кое-что, Луни?

– Да.

– Я трахался с Лили.

– Я знаю.

– Господи Иисусе! – Сириус в ярости швырнул подушку в дальний угол. – Есть хоть что-то, о чем ты не знаешь? Весь кайф сломал! Выходит, я зазря пожертвовал своей честью. Откуда ты все знаешь?

– Я же само воплощение мудрости, –  тот потянулся к тумбочке за сигаретами.

– Брось мне одну.

Ремус аккуратно прикурил две сигареты и затем снова опустился на подушку.

– Неужели ты действительно считал, что я ничего не знаю? После всех этих лет?

Сириус затянулся и выдохнул облачко сигаретного дыма:

– Осторожней, парень. Ты в опасной близости от Запретных Тем. Вот-вот дойдешь до Вещей, О Которых Мы Не Говорим.

– Может, пришло время о них поговорить? Когда ты прекратил?

– Хм? Когда я прекратил что?

– Трахаться с Лили.

– О, – он затянулся, – а я не прекращал.

Даже в темноте он видел, как распахнулись глаза Ремуса:

– Сириус. Твою мать.

Эти слова по какой-то причине развеселили Сириуса, и он громко хмыкнул.

– Сириус, ты же не...

– Даже не начинай.

– Почему ты не прекратил это, Бога ради? Ты же был шафером на их свадьбе, ты был лучшим другом Джеймса…

– Не надо обрисовывать мне всю картину, Ремус, я знаю ее лучше тебя, – он устало закрыл глаза. – Меня все-таки не зря обвинили. Я оказался еще большим предателем, чем все  считали.

– Сириус. Сейчас я задам один вопрос. Гарри…

– Я не знаю.

Он слышал, как Ремус резко выдохнул:

– Твою мать.

– О, неужели я наконец обнаружил нечто, о чем не знает даже великий, мудрый и осторожный Ремус Люпин? – он прикрыл глаза рукой, словно защищаясь от слишком яркого света. – Мы пытались остановиться, Ремус, на самом деле пытались. Мы оба... Но это... Это словно зависимость. И я могу ответить на свой собственный вопрос. Она любила его. И никогда не переставала любить. Всегда только его.

Он затушил сигарету о стальную  спинку кровати и выбросил окурок.

– Сириус. Надеюсь, ты не собираешься заняться самобичеванием?

– Луни, Луни, Луни… Старый добрый Луни.

Ремус не мигая смотрел на него:

– Ты пьян, Сириус.

– Еще как. И послезавтра будет полнолуние. И я знаю, что тебе нужно.

Он приблизился к нему достаточно, чтобы чувствовать, как часто вздымается и опускается его грудь, чтобы видеть, как настороженно раскрыты его глаза:

– Чего ты боишься, Луни? Я не кусаюсь, – прошептал он и затем расхохотался: – В отличие от всех остальных.

– Сириус, – Люпин тщетно попытался отодвинуться, – ты и в самом деле слишком пьян.

– Вовсе нет. Ты повторяешь это только потому, что тебе больше нечего сказать. Скажи мне, Ремус... С кем-нибудь еще ты кончал так же сильно, как со мной? Мне очень интересно.

– Нет, – прошептал Ремус.

Сириус чувствовал, как дрожат его руки:

– Луни, признайся, ты ведь еще думаешь об этом, вспоминаешь время от времени? О том, что мы делали друг для друга, друг с другом? Ты вспоминаешь, как ты кончал мне в ладонь, пока я трахал тебя в тугую задницу?

– Боже, Сириус... прекрати.

– Ты возбужден, Ремус? Если я засуну руку под это одеяло, я найду там твой член во всей красе, твердый и горячий?

Он улыбнулся, уловив слетевший с губ его друга слабый стон, и придвинулся ближе:

– Позволь мне трахнуть тебя, Ремус. Посмотрим, смогу ли я наконец заставить тебя закричать.

– Сириус…

Он прижался к губам Ремуса, и они были мягкими, и нежными, и сладкими, точно такими, как он помнил. Такими же легкими и удобными, как его любимая поношенная футболка. Он погладил его грудь – такая до боли знакомая золотистая  кожа – и прижался к ней ближе.

– Сириус... Сириус, да, – Ремус откинул голову, отдаваясь настойчивым поцелуям.

Сириус замер.

«Какого черта я творю? – подумал он. – Блэк, ты гребаный кусок дерьма».

Он осторожно отодвинулся:

– Прости меня, Ремус. Это было... это было  неправильно. Я прошу прощения.

Не в состоянии отдышаться, Ремус потрясенно смотрел на него широко раскрытыми глазами. Потом с трудом сглотнул:

– Сириус Блэк, – процедил он сквозь сжатые зубы, – убирайся к чертовой матери вон из этой комнаты.

Сириус проворно вскочил с кровати:

– Конечно, Луни, без проблем. Мне очень жаль. Ты был прав, когда говорил, что я немного пьян, – он неуверенно подошел к двери. – Спокойной ночи, Луни.

Как только дверь закрылась, Сириус наконец добился желаемого.  

Уткнувшись лицом в подушку, Ремус закричал – горько и пронзительно.

Назойливый стук в голове никак не хотел прекращаться. Загонщики с маленькими бладжерами затеяли тренировку по квиддичу, изнутри долбя в его череп. Бум-бум-бум. Сириус поднял голову и застонал. Когда же прекратится эта долбежка?

О. Ясно. Он с трудом  слез с постели и поковылял к двери.

– Погодите минутку, – прорычал он, натягивая футболку.

Он распахнул дверь, и разъяренный Снейп в тот же миг ворвался в комнату.

–  Что ты творишь, безответственный, безмозглый, бестолковый….

– Опять вернулся к старому, да? Безупречный подойдет? Моя любимая игра – утренняя аллитерация, – Сириус зевнул. – Какого хрена тебе надо с утра пораньше, Снейп?

– Какого хрена? –  тот побелел от ярости. – К твоему сведению, Блэк, сейчас не раннее утро, а восемь часов. Через четверть часа у меня начнется урок, а я десять минут проторчал в этом чертовом коридоре, стучась в дверь и пытаясь вытащить из постели твою пропитую задницу.

Он бросил на кровать Сириуса какой-то тяжелый предмет, завернутый в кусок ткани:

– Ты ничего не забыл?

– О! О Боже. Прости меня, Снейп. Я потерял счет времени, –  Сириус покачал головой, пытаясь прийти в себя, и поднял маску: – Повернись.

Он в абсолютной тишине застегнул маску, заметив, как Снейп вздрагивает от малейшего его прикосновения:

– Готово.

Снейп повернулся и с презрением посмотрел на него:

– Мне следовало быть умней и не доверять тебе, Блэк. Иди и умойся. От тебя на милю разит оборотнем.

И с силой захлопнул за собой дверь.

>>

Написать отзыв Вернуться