Крысиная аллея: Пятая глава

Disclaimer: все принадлежит мне (в моих мечтах). Хозяйка – Дж. К. Роулинг. Я просто ненадолго одолжила.

В тот вечер Снейп не появился в Большом Зале, и Дамблдор никак не прокомментировал его отсутствие. Сириус редко ужинал за учительским столом, хотя его всегда приглашали. Хогвартс в эти дни больше походил на лагерь для беженцев или военный штаб, чем на школу, и Сириусу нравилось сидеть в дальнем углу Зала посреди всякого сброда, старых солдат и беженцев, для которых Хогвартс на неопределенное время стал домом. В тот день за ужином в Зале царили доброжелательные шум и суматоха, поднятые компанией пожилых ведьм, увлеченно рассматривавших последний номер «Ведьминского Еженедельника» и громко обсуждавших статьи вроде «Летучий порох: экономь с умом» и «Новая жизнь старой мантии», предназначенные специально для жителей магического мира, измученных неизбежным в сложившейся ситуации дефицитом. Малыши резвились, играя в догонялки между столами и благополучно пропуская мимо ушей грозные окрики своих матерей. Сириус смаковал кофе и старательно не обращал внимания на царящий вокруг бедлам.

Он прекрасно знал, где сейчас находится Снейп – и в каком состоянии. «Мир стал бы во сто крат проще и прекрасней, – размышлял он, – если бы я мог просто похитить Корнелиуса Фаджа и притащить Снейпу на ужин в качестве десерта». Он молча допил кофе и встал со скамьи. Минута раздумий – и Сириус тяжело вздохнул. Он подведет Дамблдора, если не выполнит их договоренность и не проведает Северуса.

– Открывай, Снейп. – крикнул он, как можно грубее стучась в дверь.

– Ну и ладно. Nullam rem e nilo gigni divinitus umquam, – скороговоркой пробормотал Сириус, и дверь распахнулась. – Снейп, – еще раз крикнул он, хотя уже догадывался, что ответа не последует. Он не сомневался, что увидит его беспомощно лежащим на постели.

– Ну и продолжай киснуть, – мстительно подумал он, – черта с два я хоть пальцем пошевелю ради тебя.

Он отдернул закрывавший проход в спальню занавес и застыл на месте. Постель была тщательнейшим образом заправлена. И пуста. Ни следа Снейпа. С леденящей кровь обреченностью он открыл дверцы шкафа. Пусто.

– Дамблдор, не могу не сказать, что нужно было использовать более суровые меры безопасности, – произнес Фадж. Его пухлое лицо казалось сердитым, голос – мрачным. – Тут надо пораскинуть мозгами... – он не договорил фразу, картинно покачав головой.

– Наконец-то мы хоть в чем-то согласны, – лениво процедил Сириус. – Пораскинь, если есть чем...

– Как ты смеешь разговаривать подобным образом с Министром Магии? Я не потерплю...

– Корнелиус, это никак не поможет нам найти выход из сложившейся ситуации.

– Если бы Блэк надлежащим образом выполнял свои обязанности надсмотрщика, ничего подобного не произошло бы. И если бы ты не был так самоуверен, заявляя, что можешь контролировать это исчадие ада, сейчас мы не оказались бы перед лицом кризиса. В лучшем случае нам предстоит иметь дело с вырвавшимся на волю вампиром. В худшем – с предателем и шпионом. Он ведь отправился к Темному Повелителю?

– Даже если и так, то в этом нет ничего удивительного, – снова перебил Сириус, – а чего вы ожидали, когда после всего, что он для вас сделал, лишили его всего имущества, тупые бюро- ...

– Сириус, – голос Дамблдора был холоднее льда.

Фадж взбешенно размахивал своей шляпой перед лицом директора:

– Верни его, Дамблдор! Верни его живым или мертвым, или я сам этим займусь. Если в течение двадцати четырех часов ты не предоставишь мне Северуса Снейпа или его труп, то его поиски станут делом МПО. И, думаю, ты догадываешься, как именно они решают подобные проблемы.

– Всего хорошего, Корнелиус, – вежливо ответил Дамблдор. – Я свяжусь с тобой завтра в это же время. Смею надеяться, что это будет наша последняя встреча. А теперь будь добр, оставь нас с мистером Блэком наедине.

Разъяренный Фадж собрал свои вещи и недовольно пыхтя вышел из кабинета. Сириус тяжело вздохнул:

– Не будем тратить время на пустяки. Сириус, ты ничего не хочешь мне рассказать?

– А что тут можно еще сказать, Альбус? Сам посуди – зачем ему оставаться здесь после того, что сотворило с ним Министерство. Он не из тех, кто с легкостью может вынести, простить и забыть унижение.

Он тяжело опустился за стол и вытянул руки перед собой. Сириус с тревогой заметил, насколько мрачным выглядело его лицо:

– Альбус, ты действительно так сильно беспокоишься?

– Признаться, да, Сириус, – устало ответил Дамблдор, уставившись в одну точку. Фоукс опустился ему на плечо и принялся чистить перышки. – Сириус. Было ли вчера что-нибудь такое, что могло стать причиной исчезновения Северуса?

– Ты еще спрашиваешь? Он показал мне письмо из Министерства. Как они могли конфисковать все его сбережения? Разве они не понимали, к чему это приведет?

– Что произошло, Сириус? – задумчиво спросил Дамблдор.

– Ясно, – тяжелый взгляд Дамблдора остановился на нем.

– Альбус, – Сириус вскочил с места, – позволь мне попытаться найти Снейпа прежде, чем это сделает Фадж и его мясники. Я сделаю все, чтобы убедить его вернуться. У меня уже есть некоторые предположения насчет того, где начать поиски.

– Он должен вернуться. Я могу контролировать Фаджа, но мое влияние не безгранично. Если Северус окажется в его лапах, тот пойдет на все, чтобы его уничтожить.

– Я ни на что не намекаю. Я говорю прямым текстом. Если Северус захочет сбежать... проследи, чтобы он убежал как можно дальше.

– Nates magnae, – прошептав пароль, Сириус вошел в гриффиндорскую гостиную через открывшийся за портретом дверной проем. Было уже поздно, и только несколько старшекурсников, разбившись на группки, переговаривались вполголоса или сосредоточенно штудировали учебники. Некоторые из них подняли головы, когда Сириус вошел. Кто-то окликнул Гарри, тот оторвался от шахматной доски и радостно улыбнулся.

– Завтра у нее сдача проекта по Зельям, поэтому сейчас она переписывает эссе. В третий раз.

– Ясно. Передай, что она может не торопиться. Скорей всего, у нее будет время, чтобы переписать его еще пару-тройку раз. Гарри, мне нужно поговорить с тобой.

– Это необязательно, Рон. Думаю, завтра все и так обо всем узнают. Просто до поры до времени держите язык за зубами.

– Что происходит, Сириус? Это как-то связано со Снейпом?

Сириус опустился в одно из стоящих поблизости кресел:

– Он делает это каждый день, – насмешливо произнес Рон, чем заслужил суровый взгляд Гарри.

– Я имею в виду, что он исчез из Хогвартса, и никто не знает, где он сейчас. Я собираюсь найти его.

– Послушать тебя, так это так просто, – задумчиво произнес Гарри, разглядывая шахматную доску. – А что произойдет, если ты не найдешь его?

– Тогда его найдут ищейки из Министерства или Вольдеморт.

– Да уж... Ничего хорошего, – посмотрел на него Гарри.

– Буду, – он поднялся, на мгновение опустив руку на плечо Гарри.

Сириус вышел из гостиной – по ту сторону портрета в коридоре появился Бродяга.

Особняк Снейпов не представлял собой ничего особенного, ничем не отличаясь от расположенных по соседству элегантных домов, украшавших фешенебельную площадь Бельгрейв-Сквер. Он выглядел как один из множества особняков, расположенных в престижной части Лондона, на которые прохожие бросают завистливые любопытные взгляды, пытаясь хоть краем глаза разглядеть залитые мягким светом изящные комнаты с высокими потолками, элегантную красоту которых обычно тщательно скрывают тяжелые бархатные шторы. Лестница с причудливо изогнутыми перилами вела к внушительной, но тем не менее изящной входной двери.

Но отличие все-таки существовало – в этом доме не было приоткрытых занавесей, и он с первого взгляда казался заброшенным и необитаемым. Яркая зелень плюща не оживляла белоснежные стены, и импозантная дверь выглядела так, будто никто не открывал ее уже много-много лет. Поднявшись на крыльцо, Сириус заметил забившуюся в углы пыль и облупившуюся от времени краску на стенах. Ни тебе медной таблички с именами владельцев, ни изящного дверного молоточка для долгожданных гостей. Задумавшись, Сириус заглянул в окна расположенного через дорогу дома. И увидел сидевшую за пианино женщину и маленького мальчика, пристроившегося с ней рядом. Он пытался нажимать ножками на педали пианино, помогая ей играть. Она улыбнулась и погладила его по голове.

Сириус прикоснулся к двери, не зная, как поступить дальше. Стоит ли постучать? Внезапно в голову пришла мысль. Чем черт не шутит? Наклонившись, он прошептал пароль, открывавший доступ к хогвартским покоям Снейпа. Ничего. Конечно, это было бы слишком просто. Он попробовал дернуть ручку. Естественно, дверь была крепко заперта. Чего он, собственно, ожидал? Если он прямо сейчас ничего не предпримет, то женщина из соседнего дома через пять минут позвонит в полицию с жалобой на подозрительного самозванца, болтающегося возле фешенебельного особняка. Он вздохнул, поднял руку и два раза громко стукнул в дверь.

И прислонился к перилам, продолжая осматриваться по сторонам. Наверно, стоит вернуться сюда под покровом ночи – и уже в облике Бродяги. Его мысли были прерваны скрипом двери, который он уже и не чаял услышать.

– Планируешь взлом и незаконное вторжение, Блэк? Или просто захотел полюбоваться моим домом изнутри? – у порога стоял Снейп во всем блеске его язвительности и ехидства.

– Снейп, ты не боишься, что если будешь ходить по Лондону в таком виде, кто-нибудь схватит тебя за шиворот и запихнет обратно в роман Диккенса, где тебе явно самое место?

– Заткнись и проходи внутрь. Ты привлекаешь куда больше внимания, чем я.

Снейп захлопнул дверь за ними. Острое зрение Сириуса довольно быстро приспособилось к царящему внутри полумраку, и он смог разглядеть отделанное белоснежным мрамором фойе, изящную лестницу, ведущую в гостиную, внушительные арки и колонны. Настоящее царство бездушной элегантности.

– Какого черта ты здесь делаешь, Блэк? И как ты смог найти это место?

– О, это блистательный пример моего розыскного гения. Я просто посмотрел по телефонному справочнику, идиот. Можешь мне не верить, но где-то в этом доме есть телефон. Я проверил фамилию «Снейп» и узнал этот адрес. Снейп, С.Е.

– Это имя моего отчима. Телефон? Кто бы мог подумать... Стоит его поискать. Признаюсь, меня всегда интересовало, как именно работает это странное приспособление.

– Ты не собираешься пригласить меня внутрь, угостить чашечкой кофе или чем-то типа того?

Он распахнул широкие двери и провел его в погруженную в полумрак гостиную, заставленную мебелью, которая даже Сириуса поразила своей ценностью и редкостью. Классика Королевы Виктории. Мебель, словно сошедшая с картин Эдварда Гори[1]. Кресла работы Чиппендейла, диваны в стиле ампир, стеклянные шкафы, заполненные крошечными фарфоровыми статуэтками, позолоченная люстра и потемневшие от времени портреты. Единственным источником света были свечи, стоявшие в изящных канделябрах на каминной доске.

Снейп быстро провел его в следующую комнату – это оказалась библиотека, ее стены от пола до потолка были уставлены стеллажами, заполненными несметным количеством томов в кожаных переплетах. Стоявший посреди комнаты круглый стол был завален различными книгами и древними пергаментами, некоторые из них валялись на полу. Сириус осторожно обошел стол, боясь их повредить.

– Ну и хибарка у тебя, Снейп, самое то для холостяка вроде тебя. Не забудь дать мне телефон своего дизайнера.

Внимание Сириуса привлекла магическая фотография в деревянной рамке, стоявшая на одном из соседних столов. Редкой красоты женщина с густыми черными волосами гордо подняла голову, посмотрев на него. Два маленьких мальчика, сидевших рядом с ней, со смехом толкали и дергали друг дружку, не обращая внимания на ее просьбы вести себя смирно и попытки удержать на месте, положив им на плечи унизанные дорогими перстнями руки. Тот, который помладше, хихикал, пихая своего старшего брата.

Сириус выпрямился и скептически посмотрел на Снейпа:

– А как ты думаешь? Альбус отправил меня за тобой. Если ты сейчас не вернешься со мной, то в следующий раз в эту дверь постучится парочка отрядов МПО, а уж они точно не станут церемониться и разглядывать семейные фотографии. Ты и сам знаешь, как они будут себя вести.

– Только не начинай. Я уйду, только если ты пойдешь со мной.

– Я больше не позволю им надеть на себя это, – голос Снейпа был пугающе спокойным. – Я скорее умру.

– Снейп... Только не делай глупостей. Ты же знаешь, что это не навсегда.

– Да, конечно, только до тех пор, когда вампиров объявят безобидными агнцами божьими, а в руководстве Министерства не останется невежественных, ограниченных, озлобленных бюрократов.

Он успел услышать, как заскрипела, открываясь, дверь у него за спиной. Сириус резко развернулся, и от увиденного кровь застыла у него в жилах. Перед ним стоял высокий красивый мужчина, губы его были искривлены в легкой улыбке, темные густые волосы падали на плечи. Но внимание Сириуса приковали его глаза. Кроваво-красные глаза.

– Мистер Блэк, – учтиво произнес Вольдеморт, – я давно мечтал познакомиться с вами.

Это было последнее, что услышал Сириус перед тем, как тьма поглотила его.

Сириус тщетно пытался открыть глаза. Ресницы казались слипшимися и неподъемными, как после продолжительного глубокого сна. «О Боже, – подумал он. – Только не это». Что-то фиксировало его руки над головой, но он решил, что подумает об этом позже. Сейчас главной проблемой были глаза.

Над столом склонились два мужских силуэта. Один из них сидел на стуле, другой стоял, прильнув к его плечу. Сириус вскрикнул от внезапного приступа боли, и Снейп резко поднял голову.

Вольдеморт медленно подошел к нему и начал разглядывать, слегка наклонив голову, словно перед ним было экзотическое животное или редкостный экземпляр из паноптикума:

– Хмм, – хмыкнул Снейп в знак согласия, по-прежнему не отрывая взгляда от расстеленного у него на коленях пергамента.

Сириус облизнул пересохшие губы, собираясь заговорить. Как долго он провел без сознания? Комната освещалась искусственно, и потому определить время суток не представлялось возможным. Ему подсыпали какой-то наркотик? Заколдовали? Он не помнил, чтобы в его сторону была направлена волшебная палочка, и не слышал слов заклятия. Его глаза беспомощно метались от Снейпа к Вольдеморту и обратно.

– Том, – произнес Снейп, наконец подняв голову, и одного этого слова было достаточно, чтобы Сириус ощутил, как весь его мир перевернулся вверх ногами. Одно слово, беспощадно открывшее ему глаза, и он моментально осознал страшную, смертельную ошибку, которую все они совершили, все до единого. – Только посмотри на это, Том. Брось его, есть вещи и поважней.

Сириус смотрел, как они наклонились над пергаментом, читая что-то вместе. Он знал, что ему следовало бы хотя бы попытаться узнать, что привлекло их внимание и что они замышляют, но сейчас ему было совершенно все равно. Его загнали в угол и отняли все шансы на спасение. Шах и мат. Он опустил голову, признавая поражение.

– Хм... Да, – произнес Вольдеморт, – значит, это возможно? Это...

Он разгладил пергамент длинными тонкими пальцами.

Сириус безразлично думал о чувствах, которые вроде бы должен был испытывать. Ненависть, страх, злость, вызванную предательством ярость. Вместо этого он ощущал только усталость. Иссушающую, смертельную усталость. «О Гарри, – подумал он, – мне чертовски жаль...»

При мысли о Гарри что-то вспыхнуло в нем. Последняя вспышка ярости перед неминуемой смертью.

– Снейп, ты гребаный ублюдок! – прокричал он. – Альбус верил тебе!

– Постоянно. Наверное, уже пришел в себя, – Снейп свернул пергамент и бросил его на стол. – Я хотел попросить, чтобы для него принесли чай, но, похоже, в этом нет необходимости, – он встал и потянулся. – Знаешь, Том, если бы ты оставался наверху, то я бы избавился от него без всяких проблем.

– Но с моей стороны было бы так грубо не поприветствовать нашего гостя.

– О да. Сказывается любовь к готике. К тому же Люциус всегда изображал Темного Повелителя в десятки раз лучше, чем я.

«Все-таки это наркотики, – подумал Сириус. – Меня накачали наркотиками, и сейчас у меня начались галлюцинации. Не могу же я на самом деле видеть, как Снейп спокойно препирается с Темным Повелителем и называет его Томом». Наверное, испытываемое им смущение отразилось на его лице, потому что теперь Вольдеморт глядел на него с нескрываемой насмешкой.

– Думаю, наш гость в замешательстве, Северус. Наверное, он чувствовал бы себя гораздо уютнее в каком-нибудь сыром подземелье, будучи прикованным к стене и окруженным скрытыми под масками приспешниками, которые бы тыкали в него раскаленным железом. Боюсь, мы разрушаем его концепцию добра и зла.

– Не сомневаюсь. Кстати, о приспешниках... Ты связался с Макнейром?

– Да, да. Все уже улажено... Ты слишком беспокоишься, Северус.

– Кто-то же из нас должен был подумать о будущем, – он принялся раскладывать многочисленные свитки пергамента, сваленные на столе.

Окончание фразы так и не прозвучало, не успев слететь с губ Вольдеморта, когда он, слабо вскрикнув, прижал руки к вискам. Снейп мгновенно подскочил к нему.

– Да, – ответил он, когда смог заговорить. – Но все уже проходит. Я не хочу сидеть.

Снейп вытянул руку, чтобы погладить его по щеке.

Вольдеморт вздохнул и прильнул к его ладони:

– Я здесь, – мягко ответил тот, – я всегда рядом.

Они стояли рядом, прижавшись к друг другу, соприкасаясь лбами. Сириус услышал вздох Снейпа и увидел исказившую его лицо гримасу:

– Я не знаю, как ты можешь прикасаться ко мне... Как ты можешь доверять мне... Это за пределами моего понимания.

– Хватит. Больше не надо об этом, – тонкая бледная рука погладила Снейпа по лицу. – Ты не сделал ничего, что было бы неправильным.

– Я не уверен, Том, – прошептал он. – Я предал всех. Всех без исключения.

Красные глаза казались спокойными и грустными, и на мгновение Сириус попытался представить, какими они были раньше.

– Я больше не знаю, кто я такой, Том, – слабо произнес он.

Вольдеморт подошел к окну и отбросил тяжелый занавес. Бледный лунный свет залил комнату. Сириус вспомнил, что как раз должно было наступить полнолуние, и мысли его метнулись к Ремусу, к тому, где он и что делает. Как далеко он был от него сейчас... Он продолжал молчать, наблюдая за парой у окна, слушая их разговор, и осторожно пробуя на прочность кандалы, которыми был прикован к стене. Он не чувствовал рук, но не мог точно сказать, было ли это из-за слишком тугих «браслетов», или они просто затекли. «Когда король обречен, – пришло ему в голову, – он может сделать еще двадцать пять ходов. Двадцать пять отчаянных ходов перед лицом погибели. И он должен сделать их все, все до одного».

Снейп задумался, даже не пытаясь скрыть неуверенность:

– Ты говоришь так только потому, что я не разделяю твои взгляды о ценности жизни. Я знаю, что взращивает семя революции. Только кровь.

– Мы утопаем в крови, но ничего так и не изменилось.

– Да. Бог знает, в этом ты прав. Бог... Почему я не могу увидеть его, Северус? Я сделал и постиг больше, чем любой другой маг в истории человечества – но почему я так никогда и не видел его лика? Почему он не говорил со мной?

Сириус заметил на лице Снейпа выражение крайней тревоги.

– Ты думаешь, только безумец может задавать такие вопросы? Отвечай мне! – шелковый голос стал резким, как удар хлыста, и красные глаза запылали гневом.

– Не смей угрожать мне, Том. Я не Люциус и не один их твоих прихвостней.

– Нет, ты – нет, – он устало потер висок, – прости. Я... очень устал.

Сириус с отвращением смотрел, как Снейп положил руку на плечо Вольдеморта и наклонился к нему.

– Я знаю, Том, я знаю. Послушай, – его голос звенел от напряжения, – мы можем просто бросить все это, раз и навсегда. Нас больше ничто здесь не удерживает. Все устроено – так чего еще мы ждем? Ты сам говорил, что все это стало бессмысленным, что ничего так и не изменилось. И ничто никогда не изменится, ты это знаешь, и я это знаю. Давай просто исчезнем, уедем далеко-далеко. Неважно куда – важно только то, что мы будем вместе. Пожалуйста, Том, давай уедем сегодня. Немедленно, прямо сейчас.

– Северус. Ты боишься меня? – красные глаза словно прожигали насквозь.

– Иногда да. Особенно в последние годы. Для меня ты прежде всего Том. Но ты еще и самый могущественный маг во вселенной, и я никогда не забываю об этом.

– Да, – медленно ответил Вольдеморт. – Да. Мы уедем сегодня.

Он глубоко вздохнул и улыбнулся. Темный Повелитель казался моложе, и, если это возможно, красивее, чем при первой их встрече в особняке Снейпа. Он глянул на Блэка, неподвижно подпиравшего стену. Усилием воли Сириус заставил сердце биться тише, не желая, чтобы Снейп услышал грохочущее эхо его страха. Он сделал медленный глубокий вдох – привычка, оставшаяся с Азкабана – и поднял голову, встретив взгляд кроваво-красных глаз.

– Что решим с ним, Северус? Он слишком много слышал.

– Какая разница? Он ничего не сможет им рассказать. Если мы не захотим, чтобы нас нашли, никто не найдет.

– Возможно, – пробормотал Вольдеморт, не отводя взгляда от Сириуса. – Ты говорил, что он анимаг?

– Да. Кстати, довольно неплохой. Он превращается в Грима.

Сириус попытался не обращать внимания на то, что сказано это было в прошедшем времени. Он ждал, когда Снейп пренебрежительно пожмет плечами, или увильнет от ответа, или скажет нечто такое, что докажет, что все это фальшь и хитрая игра, хаха, получи, Вольдеморт.

Вольдеморт резко повернулся, распознав в голосе Снейпа непривычную интонацию:

– Неужели, – он снова повернулся к Сириусу, но на этот раз посмотрел на него с большим интересом: – Пощадить его ради тебя?

– Не стоит. Скорей всего ты прав. Он действительно слышал слишком много. Поступай, как считаешь нужным.

Вольдеморт смотрел на Снейпа с очень странным выражением. Мгновение спустя он приблизился к нему и осторожно коснулся его лица:

Снейп прильнул к ласкающей его прекрасной руке и закрыл глаза. Сириус почувствовал, как внутри все сжалось в комок.

И потом Вольдеморт поцеловал его – мягко и нежно, и Сириус не мог смотреть, но и отвернуться тоже не мог. Что-то обжигающее и мучительно тяжелое билось в его груди. Наконец Вольдеморт прервал поцелуй.

– Ты голоден, Северус, я чувствую это. Мне тошно думать о том, как они поступали с тобой. Но больше этого не случится. Ты больше никогда не будешь испытывать голода. Ты должен утолить его прежде, чем мы уедем.

– Да, ты прав. Одним выстрелом убьем двух зайцев. Я быстро, – он приблизился и хмуро посмотрел на кандалы, приковавшие Сириуса к стене: – Так слишком неудобно... Не мог бы ты...?

Кандалы рухнули на пол, освободив Сириуса. «Беги, – отчаянно кричал его разум. – Бросайся, бей, кричи, обернись псом, кусай, борись! – и тут же сам себе возражал: – Зачем превращаться? По крайней мере, умрешь как человек, а не как пес».

– В нем немного жизни осталось, так ведь? – поинтересовался Вольдеморт с насмешкой.

– Постарайся сдержать свой садизм, Том. У него был тяжелый день, – саркастически парировал Снейп, явно дразня его. Сириус почувствовал на затылке его руку, грубо и нетерпеливо увлекающую в центр комнаты. «Я должен воспротивиться ему, плюнуть в его подлую вампирскую рожу», – подумал Сириус. Но сил хватило только на то, чтобы устало поднять глаза.

– Просто сделай это, Снейп. Сделай, твою мать, – мягко сказал он.

– Он действительно редкостный сквернослов, – с отвращением произнес Вольдеморт.

Вольдеморт махнул рукой, и Сириус ощутил, как веревка обвивает его запястья:

Он взмахнул мантией, накрыв их обоих, и наклонился, чтобы лишить его жизни, когда темноту прорезала ослепительная белоснежная вспышка. Сириус замер, когда Снейп прижал его с себе еще крепче, плечо к плечу, бедро к бедру. Сириус попытался вырваться, но это оказалось бесполезно. Снейп был сильней, чем он мог себе даже вообразить. Сердце грохотало в груди, и он наслаждался в последний раз, захваченный вихрем ощущений, наслаждался непривычно ярким светом и свежим дыханием. Дыханием Снейпа у самого его уха.

– Белый рыцарь ставит шах черному королю, – услышал он, и клыки впились в его шею.

Удар, полученный при преодолении мощной антиаппарационной защиты Хогвартса, был настолько силен, что, приземлившись, они повалились друг на друга, не переставая дрожать от шока.

– Убирайся, – прорычал Снейп, грубо оттолкнув Сириуса.

Тот сел, продолжая дрожать, чувствуя, как по шее бежит струйка крови. Он был слишком ошарашен, чтобы полюбопытствовать, почему они оказались в кабинете Дамблдора, а не его собственной комнате, и почему вокруг них столпились Дамблдор, Фадж, МакГонагалл, Хагрид, Гарри и еще человек восемь, все со встревоженными лицами, готовые разразиться недоуменными вопросами.

– Дамблдор, зовите колдомедика! Он был укушен!

– Хватайте вампира! – во всю глотку завопил Фадж, и пять авроров окружили Снейпа, придавив к полу стальными прутьями. Он распластался на месте и выгнулся от боли. Один из авроров достал намордник и попытался натянуть его на Снейпа.

– Нет! – закричал Сириус, и Бродяга в нем рассвирепел, сбив с ног ближайшего аврора и вырвав кусок мяса из его ноги. И все начали кричать одновременно – Гарри, Хагрид и МакГонагалл на Фаджа и авроров, Фадж и авроры на Дамблдора и Снейпа, а Сириус превращался то в человека, то в собаку, не переставая драться, кусаться, бить и пинать каждого аврора, до которого только мог дотянуться.

– Омнибус Тихиус! – громогласно провозгласил Дамблдор, подняв свою магическую палочку. – ВСЕМ ЗАТКНУТЬСЯ!

Все в комнате замерло, не успев закончиться. Полукрик, полу-удар, полу-укус.

– Итак. Во-первых, господа, освободите профессора Снейпа.

Авроры без особых возражений отпустили свою жертву. Снейп раздраженно хмыкнул и поправил мантию.

– Сириус, выпусти голову этого несчастного.

– Очень хорошо. А теперь прошу вашего внимания, – он обвел взглядом всех присутствующих в комнате. – Выслушай меня, Корнелиус. Во всех своих решениях, действиях и поступках профессор Снейп всегда руководствовался исключительно моими приказами. Это я приказал ему сдаться и дать вам возможность захватить его во время того неудачного рейда Пожирателей Смерти. Мы оба осознавали, что иначе Вольдеморт никогда ему не доверится.

– Да, Корнелиус. Но разве это плохо – попытаться погубить как можно больше врагов? Это война, и у нее свои законы. Законы военного времени. Северус сам позволил вам захватить его, позволил измываться, унижать и лишить свободы. И все ради одной высокой цели. Только так он мог заставить Вольдеморта поверить, что он и в самом деле сбежал от унижений. Только так он мог убедить его в том, что ему некуда больше идти и не к кому обратиться. Только так Вольдеморт мог открыть для него свои тайные планы и отнестись к нему с полным доверием.

– Но... он же... – Фадж не был способен даже закончить фразу.

– Корнелиус. Неужели ты всерьез полагаешь, что я действительно позволил бы тебе и твоим прихвостням относиться к Северусу Снейпу так, как вы относились к нему в последнее время? Все, что мы делали, было направлено для достижения определенной цели. И, поверь мне, теперь, когда в этом маскараде более нет смысла, – произнес он, глянув на Сириуса, – я не позволю вам и пальцем прикоснуться к Северусу Снейпу. Более того, если вы еще хоть раз приблизитесь к нему с этой мерзостью, – Дамблдор ткнул пальцем в сторону намордника, – то я лично разнесу на мелкие кусочки любого, кто бы это ни сделал.

Незадачливый аврор, державший намордник, испуганно отступил на несколько шагов назад.

– Итак, сейчас мы поступим следующим образом. Корнелиус, ты вместе со своими людьми немедленно покинешь этот кабинет. Более того, вы все покинете этот замок и больше никогда сюда не вернетесь. Никогда. Руководство военными действиями будет осуществляться отсюда, и несмотря на то, что мы всегда будем рады сотрудничеству, при необходимости вполне сможем обойтись и без него. Мы более не нуждаемся в тебе и в твоих... Как ты там говорил, Северус?

– Невежественных, ограниченных, озлобленных бюрократах, – с отвращением процедил тот.

– Вот именно. Конечно, всем членам МПО, которые пожелают присоединиться к нам, всегда будут рады в стенах этого замка. И так как многие из них, я полагаю, являются выпускниками Хогвартса, вполне возможно, они хранят... Как же это называется? О, преданность. Преданность своему старому директору. Время покажет. А пока, Корнелиус, будь так любезен – убирайся к чертовой матери из моего кабинета и никогда не возвращайся, иначе сильно об этом пожалеешь. Даже не сомневайся в этом. Может, мой меч и заржавел со временем, но не утратил своей силы и остроты.

Последние слова он произнес абсолютно спокойным голосом, но его голубые глаза гневно пылали.

Фаджа трясло, но невозможно было разобраться, от страха или от ярости:

– Ты горько пожалеешь об этом, Дамблдор, – прохрипел он.

– Я уже горько жалею о каждой минуте, что ты провел в этом кабинете. А теперь убирайся.

Фадж повернулся и жестом приказал аврорам следовать за ним. У двери он снова повернулся и пропыхтел:

Авроры с невероятным интересом разглядывали свои ботинки.

Фадж потрясенно посмотрел на них. Его лицо сначала побелело, потом покраснело, он распахнул дверь и со всей силы захлопнул ее у себя за спиной.

Дамблдор обратился к аврорам, которые по-прежнему не решались поднять глаза:

– Джентльмены, – более мягким тоном произнес он, – вы сделали смелый и мудрый выбор. Если вы пожелаете, с настоящего момента этот замок станет вашим домом. Гарри, будь добр, проводи этих джентльменов в Большой Зал и позаботься о том, чтобы они смогли перекусить. У них был очень тяжелый день. И попроси домашних эльфов, чтобы они приготовили им свободные комнаты в гриффиндорской башне. Полагаю, их храбрость этого заслуживает, – подмигнул он, и аврор, державший намордник, неуверенно улыбнулся.

– А теперь, – выдохнул Дамблдор, когда за последним аврором закрылась дверь, – выпьем чаю.

Он на удивление проворно поднялся из-за стола и улыбнулся:

С этими словами он обнял Снейпа, который на мгновение опустил голову на худое сильное плечо.

– Не хотелось бы прерывать столь трогательную сцену и все такое, но, если вы вдруг не заметили, я тут вообще-то кровью истекаю.

Коснувшись пальцем следа от укуса на его шее, он тут же заживил рану. Сириус вспомнил о том моменте, когда он впервые увидел, как Снейп это делает, еще в плену у Малфоя. Казалось, с того дня прошла целая вечность. Внезапно он почувствовал, что страшно устал.

– Ну что ж, – произнес он, – не за что, Снейп.

Веко Снейпа задергалось так сильно, что казалось – еще немного, и оно отвалится.

– Ты ждешь, что я скажу тебе спасибо? Ты ждешь благодарности? – почти закричал он.

– Северус, – спокойно произнес Дамблдор, и Снейп затих.

– Расслабься, Снейп. Я просто пошутил. Я все понял, ясно? Я понял, что умудрился испоганить гениальный план, заявившись в самый неподходящий момент. Я понял, что тебе пришлось плюнуть на все и спасать меня. Падаю на колени от благодарности. Чего ты еще хочешь – моего первенца? – он хмыкнул. – Совершенно искренне говорю, что мне очень жаль.

– Сириус, – вмешался Дамблдор, – ты сделал только то, о чем попросил тебя я. И все, что произошло, случилось только по моей вине. Я думал, что ты не сможешь добиться успеха и найти Северуса. Откровенно говоря, я был удивлен, узнав, что они оказались в Лондоне.

– Он плохо себя чувствует, – тихо произнес Снейп, глядя в пол.

– Я знаю, как тяжело это было для тебя, Северус.

– Я почти сделал это, – голос Снейпа был глухим от напряжения, – я почти убедил его. Мы планировали... Он решился на это. Наконец-то он мне доверился. Он хотел, чтобы я начал завтра ночью.

– Ты собирался превратить его в вампира, – медленно произнес Сириус. – Вот что вы планировали.

В комнате воцарилось молчание. Снейп устало потёр глаза:

– Думаю... думаю, мне стоит прилечь. Если Вы не возражаете, директор. У меня был... довольно утомительный день.

– Конечно, Северус. Вам обоим нужно отдохнуть. Спокойной ночи. Мы можем поговорить и завтра.

Он повернулся и взял со своего стола какую-то вещицу:

– Полагаю, это принадлежит тебе. Когда Северус исчез, я взял на себя смелость перенести это в свой кабинет. Просто на всякий случай. Надеюсь, ты не возражаешь?

И он бросил маленький предмет Сириусу, и тот на лету поймал его.

Сириус положил его в карман, чувствуя необъяснимую тяжесть в груди. Первый раз за весь вечер он подумал, почему среди собравшихся не было Ремуса, и потом вспомнил. Конечно. Сегодня же полнолуние.

– Спокойной ночи, – пробормотал он и ушел, не глядя на Снейпа.

Когда посреди ночи он проснулся в холодной комнате, мокрый от пота, то во всем теле чувствовал тупую ноющую боль. Во сне его преследовали налитые кровью красные глаза. И будто бы по рукам и ногам его сковали цепи, которые он пытался разорвать – а потом оказывалось, что цепи сплетены из каштановых волос, и они впивались в плоть и душили его. Он слышал завораживающий шелковый голос, называвший его по имени, которое ему не принадлежало, он видел сильные кривые пальцы, пытающиеся надеть на него странную маску, и отчаянно пытался объяснить Фаджу, что вампиром был не он, а совсем другой; и потом вдруг Министр превращался в МакГонагалл, а сам он – в испуганного первокурсника, и она строго отчитывала его: «Мистер Блэк, больше никогда не приходите в класс неподготовленным...»

Он горько рассмеялся, вспомнив образы, привидевшиеся ему во сне... Сколько баллов можно снять за то, что пустил под откос чью-то жизнь? Сколько взысканий нужно отработать, чтобы погасить этот долг?

«Давай-ка подведем итог, – думал он, лежа на кровати и глядя в потолок. У него в жизни была цель, к которой он стремился все эти годы и ради которой он пошел на такие бесчисленные моральные и физические жертвы, что я не в состоянии даже себе представить. И я все это просрал. Умудрился появиться в неподходящее время в неподходящем месте и разнести все к чертовой матери. Хотя… он мог просто убить меня и продолжать действовать по плану. Издержки военного времени и все такое…

Но Сириус знал – знал это еще с той ночи в подземельях Малфоя – что он никогда не убьет, если может обойтись без этого, если останется иной выход, потому что под защитным слоем из желчи и ехидства был спрятан стальной стержень чести.

Вспоминая полный неприкрытой и яростной ненависти взгляд, брошенный в его сторону в кабинете Дамблдора, Сириус думал о том, смог бы он списать его, Сириуса, смерть на издержки военного времени. Взгляд – точная копия того, которым Снейп одарил его много лет назад, стоя на том же самом ковре и отчаянно сжимая кулаки... Это была просто шутка, Директор, мы не хотели ничего плохого...

И как быстро, как легко сам Сириус поверил в его предательство. Наверняка тот отметил и это тоже. Долбаный хуесос, ублюдок чертов, он издевался над ним и получал от этого удовольствие. В той комнате, когда он наклонился к нему, Сириус действительно верил, что все кончено, что он умрет, что он убьет его прямо сейчас, выпьет всю кровь до последней капли и оставит бездыханное остывающее тело на роскошном персидском ковре. И он видел это, так же как видел мимолетную вспышку сомнения в его глазах той ночью в подземелье Малфоя.

И вдобавок ко всему он считал, что Сириус ушел от него и отправился прямиком в постель к Ремусу. К оборотню. Словно мало ему было всего остального. Сириус свернулся в своей постели, спасаясь от холода комнаты, но не желая накрываться одеялом, и задумался о том, как случилось, что весь его мир сжался до единственного слова «он».

– Да, – Люпин устало поднял голову с подушки. Сириус опустился на колени рядом с диваном, на котором лежал его друг, и нежно погладил его по взлохмаченным волосам.

– Ох, – Ремус потер плечо. – Не так уж и плохо. Я выпил Волчье Проклятие, которое Снейп сварил... прежде чем пуститься в бега.

Его голос прозвучал слабо и устало. Наверно, он уловил что-то в глазах Сириуса, прежде чем тот отвел взгляд, потому что тут же приподнялся и встревоженно посмотрел на друга:

– Сириус, – произнес он, будто только сейчас увидел его, – ты вернулся. Что произошло?

Сириус молчал, продолжая несвойственным ему заботливым движением убирать с лица Ремуса пряди седеющих каштановых волос. Только после этого он тихо ответил:

– Снейп вернулся... Оказалось, что он все заранее спланировал с Альбусом. Свою поимку во время аврорского рейда. И бегство. Это был решающий шаг для того, чтобы окончательно заслужить доверие Вольдеморта. Как бы то ни было, в самый неподходящий момент нарисовался я и проебал все к чертовой матери. Ну, как я всю жизнь это делаю, – закончил он с мягкой улыбкой.

– Нет, Ремус, это мне жаль. Прости меня. За все… – он протянул руку. – За ту ночь. За все эти годы. За все.

– Сириус. – Ремус осторожно пожал его руку. – Значит, теперь все в порядке.

– Ага. – Сириус тщетно попробовал снова изобразить улыбку. – Все в полном порядке.

Ремус посмотрел в его глаза и вздохнул, увидев их выражение:

– О Боже, Сириус, мне очень жаль, – он обнял друга и прижал к себе, опустив голову ему на плечо. Сириус вздохнул, прижавшись к Ремусу, который всегда был для него олицетворением доброты и источником утешения – Иногда это должно случаться даже с тобой, мой друг. Добро пожаловать в клуб простых смертных.

Дамблдор оказался прав, конечно, во всем, что касалось отрядов МПО. Почти в полном составе они перешли на сторону Сопротивления, центром которого стал Хогвартс. Скоро Орден Феникса превратился в штаб объединенных сил Сопротивления, и Дамблдор встал во главе настоящей армии. Замок с каждым днем становился все более многолюдным из-за многочисленных беженцев, искавших укрытия, и солдат, стремившихся служить под руководством Дамблдора. Учеба застопорилась, но ученики шестых и седьмых курсов большую часть времени проводили отрабатывая навыки магического боя, на время забыв о домашних заданиях и уроках.

К сожалению, на каждую хорошую новость находилась по крайней мере одна приводящая в уныние. Все больше и больше темных магов и ведьм объявляли о своей преданности Вольдеморту, и рискованные теневые игры подошли к концу. Европа, а вслед за ней и весь мир, раскололась на два враждующих лагеря. Магическая Федерация Восточной Европы вместе со значительной частью Германии, Северной Африки и даже Соединенных Штатов встала на сторону Вольдеморта. Активность и мужество Дамблдора положили конец подпольной войне раньше, чем рассчитывал Вольдеморт, и члены Ордена с готовностью использовали это преимущество, возможно, единственное преимущество, которое у них было.

Сириус проводил все больше времени за стенами Хогвартса, возглавляя боевой отряд, основной целью которого была защита и магов, и магглов. Чаще всего эти миссии завершались успешно, его отряд если и нес потери, то немногочисленные. Блэк заслужил репутацию сурового, но справедливого командира, и младшие авроры всегда с готовностью вызывались служить под его началом.

Он очень редко видел Снейпа, и всегда – только на значительном расстоянии. Теперь, когда Хогвартс кишел людьми, словно улей пчелами, можно было провести в замке целый день и ни разу не встретиться друг с другом. Конечно, он видел его во время трапез за учительским столом в Большом Зале. Он считал дни и прекрасно знал, почему Снейп пропал примерно неделю спустя после их так неудачно закончившегося приключения, но так и не навестил того в его покоях в слизеринских подземельях. Когда Снейп снова появился три дня спустя, выглядя изможденным, болезненно бледным и изголодавшимся, Сириусу не нужно было задавать вопросов, чтобы понять, насколько все было плохо.

С тех пор он видел его еще реже, стараясь как можно чаще вызываться на опасные задания за пределами Хогвартса. Заполняя до отказа свои дни работой – и безжалостно отгоняя прочь мысли и воспоминания, посещавшие его по ночам. Но все было тщетно – и они толпились в его многострадальной голове, превращаясь в преследующие его сновидения. Алкоголь чуть-чуть помогал – если выпить достаточно много, то становилось легче переносить эти мучающие его сны. Или, возможно, он просто не помнил их столь отчетливо. Сириус мог использовать Зелье для сна без сновидений, но отказался от этой идеи, решив, что оно вызовет вялость, которую он не в состоянии себе позволить. Но от самого себя Блэк не мог утаить истинную причину – он не был готов совсем отказаться от этих снов.

– Дверь не заперта, Ремус! – воскликнул он, не вставая с дивана. Это был на редкость отвратительный день и на редкость неудачное задание. Самое страшное – он потерял при его выполнении одного человека, совсем юную девушку, Андромаху Дэвис. Магглорожденную из Кардиффа. Его – и вообще ничьей – вины в этом не было, и он знал это, но все равно не мог удержаться, раз за разом проигрывая в сознании и запивая крепким виски воспоминания о том, как она умирала. Может, он упустил что-то из внимания, какой-то знак или предупреждение, которое должен был учесть?

– Я в порядке, Ремус, – произнес он, не отводя руку от лица, – я серьезно. Просто день сегодня выдался адский.

– Я бы предложил тебе что-нибудь выпить, но, честно говоря, начал довольно давно... И, боюсь, сейчас уже мало что осталось.

– Благодарю, но я не хочу пить. Я пришел, чтобы высказать свои соболезнования по поводу смерти этой девушки, Дэвис.

– Я хорошо ее помню по Хогвартсу. Она была довольно компетентной ученицей.

– Она была более чем компетентным бойцом, – горько произнес Сириус.

Он посмотрел на Снейпа, неподвижно стоявшего около дивана:

Мгновение они просто сидели в молчании. Сириус цедил свою выпивку, а Снейп внимательно осматривал комнату.

– Снейп. У твоего визита есть какая-то причина?

– Вообще-то да. Один принадлежащий мне предмет находится сейчас у тебя, и я хотел бы его вернуть.

– О, – Сириус встал и открыл верхний ящик комода. Прежде чем отдать Снейпу, он пару секунд внимательно рассматривал миниатюрную шахматную фигурку: – Держи. Теперь ты опять в строю.

– Да, – Снейп встал и взял короля, но уходить не собирался. – Ты знаешь, – произнес он, рассматривая шахматную фигуру, – я вычислил слабое место в твоей игре.

– Да. На самом деле мне следовало догадаться раньше. Ты пренебрегаешь рокировкой.

– Возможно. Но иногда для того, чтобы защитить короля, необходима осторожность. На первый взгляд это незаметно, но король... на редкость уязвимая фигура. Фигура, вокруг которой на шахматной доске разгорается весь бой, но при этом самая слабая из всех. Для него доступны всего лишь несколько элементарных ходов, – он вертел фигурку в своих руках, слегка поглаживая ее длинными пальцами. – Должно быть, он завидует коню, его легкости и свободе движений. Должно быть, он мечтает быть таким же свободным, как он, – голос Снейпа был очень мягок.

Договорив, он положил шахматную фигурку в карман:

– Спокойной ночи, Снейп, – когда рука Снейпа легла на дверную ручку, Сириус открыл рот, и слова вырвались прежде, чем он смог их остановить.

– Снейп. Ты должен помнить. Конь… у коня тоже есть свои ограничения. Сама шахматная доска играет против него. Все другие фигуры шагают по прямой, а он, чтобы добраться до цели, должен идти окольными путями. И он далеко не всегда оказывается там, куда на самом деле хочет попасть.

– Да, – наконец произнес он, – я понимаю, о чем ты. Интересная мысль. Возможно, мы как-нибудь обсудим это за игрой?

На следующий вечер он постучался к Снейпу ровно в восемь часов. Дверь слегка приоткрылась, едва Сириус дотронулся до нее, и он встревоженно нахмурился. Подобная небрежность была несвойственна Снейпу, который тщательно охранял неприступность своих апартаментов, битком набитых смертельными ядами и опасными зельями. Сириус вошел внутрь и осторожно прикрыл за собой дверь.

Голос звучал из кабинета. Сириус заглянул туда и увидел Снейпа, колдующего над кипящим котлом, грудой ингредиентов и всякими отвратительными на первый взгляд предметами, разложенными перед ним на столе. Снейп посмотрел на него, на мгновение оторвавшись от пылающего огня:

– Это очень важный момент в приготовлении зелья, и я знал, что не смогу сам открыть тебе дверь. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Вовсе нет, – Сириус прислонился к дверному косяку, продолжая смотреть на Снейпа. – Хотя я мог бы напомнить, что знаю твое защитное заклятие.

– Хм... Не так давно я его поменял. Я посчитал, что это необходимо.

– Вижу, – он словно зачарованный наблюдал за тем, как Снейп измельчает ингредиенты, как добавляет их в зелье и помешивает, полностью сконцентрировавшись на поставленной перед ним задаче. Пару минут спустя он наполнил зельем чашку и пригубил содержимое, тщательно прислушиваясь к собственным ощущениям. Потом всыпал в котел горсть яиц саламандры, убавил огонь и отошел от рабочего стола, вытирая руки:

– Что – это? Мой скромный вклад. Бутылка огденского виски. Коллекционное.

– Ну... нет, но очень близко. Восемьдесят седьмой.

– Тоже ничего. Иди за мной, – он бросил защитные перчатки и передник на рабочий стол и выудил с полки шахматную доску. Затем достал из шкафчика два бокала: – Наверное, стоит перейти в гостиную?

– Это ведь то самое зелье, которое ты принимаешь? Для подавления аппетита?

– Это не совсем верное определение, – он откупорил бутылку и наполнил бокалы: – Санте, Блэк.

– Санте. Так что именно оно делает, это зелье?

– Оно воздействует на обмен веществ, позволяя мне существовать на нечеловеческой крови.

– Методом проб и мучительных ошибок. А теперь садись и давай играть. Черные или белые?

– Хм… Защита или нападение? Трудно выбрать. Я, пожалуй, сыграю за белых. Сегодня я в самом подходящем настроении для хорошей атаки.

Они быстро делали начальные ходы пешками, постепенно расчищая поле битвы. Единственными звуками в комнате было постукивание переставляемых фигурок и тиканье стоявших на каминной полке часов. Сириус первым замедлил ритм, погрузившись в раздумья. Он уже много месяцев не прикасался к шахматной доске и теперь не спешил, постепенно снова входя во вкус.

– Ты будешь удивлен, но на свете есть люди, которые даже бедней Ремуса. Хотя он у нас сейчас мистер Стабильный Доход.

Сириус изучал свою ладью дольше, чем это было необходимо:

– Сейчас у меня нет своего дома. Только Хогвартс, наверно. Ничего, я подумаю об этом, когда закончится война.

– И твое безрассудство в бою – это результат твоего отвращения к строительству планов на будущее?

– Ты хочешь спросить, не пытаюсь ли я сам себя угробить, Снейп?

– Только не теперь, когда все так хорошо. И, кстати, меня возмутило твое высказывание насчет того, что я подвергаю своих людей необоснованному риску. У меня самый высокий показатель успеха на миссиях и самые низкие показатели числа потерь среди всех…

– Отличный командир, но временами ты слишком рискуешь собой.

Снейп прикоснулся к пешке, потом к коню. Потом осторожно поднял руку, глянув на Сириуса:

– Сконцентрироваться. – Он откинулся на спинку кресла и оперся щекой о руку. – Может, прервемся на некоторое время?

– Нет. Не... Не уходи. Но если ты не хочешь оставаться...

Снейп встал и начал нервно расхаживать по комнате под настороженным взглядом Сириуса:

– Да, – ответил он и замер, – Блэк, ты должен кое-что знать.

– Ясно, – осторожно произнес Сириус. – Мне понадобится виски?

– Скорей всего. – Снейп наполнил свой бокал и осушил его одним глотком. – Ты ничего не испоганил в тот вечер, когда явился в мой дом.

– Нет. Только не говори мне, что снова вернешься к нему, потому что я, мать твою, не смогу в это поверить!

– Нет, конечно, нет. Подобная возможность нам больше не представится. Но это не важно. Я хотел сказать, что ты, должно быть, до сих пор напрасно винишь себя в том, что произошло.

– Нет, недоумок, я просто пытаюсь тебе кое-что объяснить. Помолчи хоть пять секунд. – Он глубоко вздохнул и постарался собраться с мыслями: – Ты был прав… в некоторых вещах.

– То, что я должен был сделать... Это оказалось гораздо тяжелей, чем я себе представлял.

– Снейп. Хватит. Я не хочу это слышать. И ты не обязан мне ничего рассказывать. Я видел достаточно, чтобы понять, что произошедшее тем вечером не было игрой. Я знаю, что ты любишь его.

Снейп потрясенно посмотрел на него, открыл рот, чтобы что-то сказать, и резко закрыл его.

– Ты ничего не можешь с этим поделать. Я видел… Он совсем не такой, каким я его представлял.

– Это очень тяжело – помнить о своем долге, о том, что необходимо сделать, находясь рядом с человеком с такой харизмой. И если бы ты не оказался там, Блэк… Я мог бы забыть обо всем.

– Я знаю, – тихо ответил Сириус. Мгновение они сидели в тишине. И им было удивительно комфортно вдвоем.

– Мои отношения с… Вольдемортом всегда были... неоднозначными.

Сириус уловил мгновенное замешательство и догадался, что Снейп не позволил себе назвать его по имени.

– Ага. Я все понял, Снейп. Можем мы поговорить о чем-нибудь другом? – невыносимая тяжесть прочно поселилась в груди, и Сириус мрачно посмотрел на свои руки.

– Как тебе будет угодно. – На некоторое время воцарилось молчание. – И о чем же ты предлагаешь побеседовать?

– Я не знаю. – Сириус резко встал, оттолкнув кресло. – Мне пора идти, Снейп.

Ему нужен был свежий воздух, нужно было хоть какое-то облегчение от груза, который, казалось, вот-вот раздавит его.

– Как тебе будет угодно, – повторил Снейп, – но я хотел бы уточнить, что в одном ты глубоко заблуждаешься. Я сказал, что мои отношения с Темным Повелителем всегда были неоднозначными, но я не говорил – и никогда не скажу – что я любил его.

– О, чудесно. Счастлив за вас обоих. Может, мы все-таки поладите в конце концов – кто знает? Случаются и более странные вещи. Может, когда закончится война, вы оба встретитесь на Антигуа, на райском островке, в каком-нибудь лагере специально для реабилитации безумных маньяков и их любовников-вампиров. Спокойной ночи, Снейп. Это был отличный... что бы это ни было... – он отшвырнул стакан и направился к двери. Но, уже толкнув ее, остановился, услышав тихое:

Он повернулся, чтобы посмотреть на Снейпа, и увидел обращенный на него взгляд, которого не было, когда Снейп смотрел на Вольдеморта, и, наконец-то, он все понял, и тяжесть, обосновавшаяся в его груди, исчезла без следа. Он в три шага пересек комнату и прижал Снейпа к себе, не с нежностью или лаской, а жадно, яростно, почти жестоко, со всей силой долгих бессонных ночей и неудовлетворенного желания, и губы его были такими же жадными, как тело.

– О Боже, да, – простонал он, когда губы Снейпа скользнули вниз по его шее. Дрожащие пальцы тянули его к себе, но он отстранился на мгновение, пытаясь отдышаться.

– Послушай меня, Северус, – выдохнул он. Горячие влажные губы, скользящие по его коже, и напряженная плоть, прижимающаяся к его промежности, вовсе не помогали ему сконцентрироваться. Думай, думай, должен думать!

– Хватит разговаривать, – последовал ответ возле самого его уха, и его колени подкосились. Он сдался и завладел ртом Снейпа, смакуя вкус и запах Снейпа.

– В кровать, – с трудом выговорил Сириус, – живо.

– Все равно я кончу максимум секунд через тридцать, и ради разнообразия хоть раз хочу сделать это в кровати, – пробормотал он, и Снейп самозабвенно простонал в ответ.

Они с трудом добрались до спальни, пальцы Снейпа вцепились в его рубашку, расстегивая пуговицы, и Сириус услышал еще один стон, когда Снейп добился успеха и, соскользнув с плеч, рубашка полетела на пол. Он сам тут же начал сражение с мириадами крохотных пуговичек на мантии Снейпа:

– Мог бы подумать заранее... и надеть что-нибудь... с молнией, – задыхаясь, прошептал он.

– Кончай болтать, – и он толкнул его на кровать.

– Блэк, послушай... я не должен... ты не должен позволять мне...

– Заткнись, – прорычал Сириус, накрывая его тело своим, впиваясь его губы своими губами. О Боже, как хорошо. Пальцы Снейпа впивались в его ягодицы, прижимая все ближе и ближе, и от этих ощущений сносило крышу, и Сириус чувствовал, как сокрушительный оргазм приближается, словно несущийся на всех парах поезд. Они ускорили лихорадочный ритм, прижимаясь друг к другу, не в силах больше сдерживаться. И уже на самой грани Сириус почувствовал, как его отшвырнуло в сторону и его голова с глухим стуком ударилась о спинку кровати.

– Блэк, ты должен выслушать меня. Ты не должен позволять мне кончить, когда я к тебе лицом.

– Нет, – он повелительно взмахнул рукой, – не искушай меня, Сириус. Вот что мы можем сделать: мы можем ласкать друг друга с помощью рта, или ты можешь войти в меня сзади. Только так – и ты ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не должен позволять мне кончить, находясь лицом к тебе. Ты понимаешь меня? Я не смогу себя контролировать, только не сегодня. Не после того, как я хотел тебя так долго...

– Тише. Все в порядке, я понимаю, – он обнял Снейпа, успокаивая, пытаясь унять его дрожь. – Ты прямо как список покупок составил. Не знаю как насчет тебя, но у меня точно стоит как штык.

– Прости меня. Мы можем попробовать… – потерянно прошептал Снейп.

– Тише, любимый. Мне все равно, что именно мы будем делать. Но у меня тоже есть условия. – Он наклонился к Снейпу и нежно поцеловал его. – В нашей постели никогда не будет веревок, наручников или кляпов, никогда. Ни в этой постели, ни в любой другой, которую мы будем делить. Никогда, – он снова поцеловал его, медленно, страстно, чувствуя, как волна возбуждения опять накрывает их. – Вот чего хочу я, – прошептал Сириус.

– Я хочу отсосать у тебя так, чтобы твоя сперма у меня из ушей полезла. Я хочу слышать твои стоны. Я хочу увидеть, как ты полностью потеряешь контроль над собой, когда твой член окажется у меня во рту. А потом я снова заставлю тебя возбудиться и засуну свой член так глубоко тебе в задницу, что моя сперма полезет у тебя из глотки. И на этот раз, Богом клянусь, это ты отключишься, когда кончишь, когда я заставлю тебя кончить во второй раз, крича мое имя и умоляя трахнуть тебя как можно сильней.

– Боже, Сириус, – с трудом выдохнул Снейп, – пожалуйста, дотронься до меня.

Сириус вытянул руку вниз, между ног Снейпа, к его возбужденному пылающему жаром члену:

– Прежде всего – никогда больше не называй меня Севом.

– Ну нет, так не пойдет. Ты еще способен мыслить – значит, еще рано. Сейчас я это исправлю, – с этими словами он стащил со Снейпа брюки вместе с бельем. – О Мерлин, ты прекрасен, – выдохнул Сириус.

Снейп рефлекторно попытался стыдливо прикрыться.

– Погоди. Я хочу видеть тебя, хочу видеть твой член. Ты же чувствуешь, как я хочу тебя. Чувствуешь, как у меня стоит – и все из-за тебя? Хочешь увидеть?

Он расстегнул брюки и высвободил свой член, и его головка сразу же уткнулась в бедро Снейпа. Тонкая полоска смазки осталась на коже, и Снейп обмакнул в нее палец и облизал его. Сириус с трудом смог перевести дыхание после увиденного, и Снейп не преминул воспользоваться ситуацией, вцепившись в его бедра и взяв его член в рот.

Сириус закричал и наклонился вперед, но Снейп схватил его, удержав на коленях, пальцами впиваясь в его задницу. Он словно зачарованный смотрел, как его член скользит между губами Снейпа. Так жарко, так горячо… Он чувствовал, как член наливается кровью, и знал, что Снейп тоже чувствует это. Тот скользнул языком по чувствительной головке, и Сириус вздрогнул всем телом и уже не смог сдерживаться. Он сжал в руках темноволосую голову, с силой двигая бедрами и трахая этот невероятный рот. Когда он наклонил голову, чтобы лучше видеть, то встретил взгляд Снейпа.

– Это не то… что я … собирался сделать, – выдохнул он и попытался отодвинуться, но Снейп не отпускал его, и он знал, что должен кончить, что сейчас никакая сила в мире не сможет его остановить.

– Се… Сев-… – он сосредоточился, чтобы закончить, – -ерус… – выдохнул он, и Снейп засмеялся, по-прежнему не выпуская изо рта его член, и вибрация от этого смешка довела его до предела. Оргазм налетел на него неожиданно, и Сириус закричал, сокрушенный его невиданной силой, и отчаянно бился, кончая в этот горячий рот, в эти жаркие губы, которые словно хотели поглотить его целиком. «Черт, только не это снова...» – подумал он, погружаясь во тьму, и услышал еще один глубокий, чувственный смешок Снейпа, когда тот подхватил его на руки.

– О, черт побери. И почему каждый раз это со мной происходит?

– Блэк... Ты в курсе, что твои оргазмы раз в двадцать сильней, чем у простых смертных?

– Хм... Откуда мне знать, – он сел и потянулся к Снейпу.

– Блэк, сомневаюсь, что даже твои жизненные силы... О Господи…

– Сотри эту высокомерную улыбку со своей физиономии.

– Ну конечно, для человека столь преклонного возраста, как ты…

– Три недели, Блэк, я старше тебя всего на три недели.

– И я никогда не позволю тебе забыть об этом, – он погладил бледную, мягкую грудь Снейпа. – Перевернись, – прошептал он.

Снейп подчинился, и член Блэка превратился в камень от открывшегося перед ним зрелища.

Сириус раздвинул бледные ягодицы и наклонился к сморщенному отверстию. Он слегка коснулся его языком и был вознагражден приглушенным стоном Снейпа. Что-то подсказывало ему, что и это тоже было новым опытом для Снейпа, и он сосредоточился на том, чтобы тот не смог бы забыть это до конца своих дней. Внутрь – наружу, снова и снова скользил его язык, расширяя, увлажняя, растягивая тугое отверстие.

– Сириус, – услышал он глухой вскрик, – пожалуйста.

– Что «пожалуйста»?– он с трудом узнал собственный голос.

– Трахни меня, наконец, Блэк. Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

– Ублюдок, – прорычал Снейп, это рычание тут же превратилось в отчаянный стон, когда смазанные маслом пальцы Сириуса вошли в него, продолжая растягивать. – О Боже О Боже О Боже, – стонал он, а когда пальцы Сириуса коснулись его простаты, он закричал и выгнулся дугой.

– Пожалуйста, я хочу кончить, когда ты во мне.

– Не волнуйся, любимый, скоро так и будет. Приподнимись.

Он смазал член и медленно начал входить, наблюдая, как пальцы Снейпа отчаянно хватаются за простыню. Он застыл на мгновение, давая тому возможность привыкнуть к новым ощущениям. Слава Богу, что сам он уже кончил перед этим, иначе он просто не смог бы себя контролировать в такой момент. Он обхватил бедра Снейпа и вошел еще глубже, заставив того застонать в полный голос.

Осторожно, очень медленно, он стал двигаться, ожидая, когда Снейп начнет реагировать и потребует большего. Он осторожно вышел – и снова вошел, но уже под другим углом, задевая простату. Снейп откинул голову назад и закричал, вены на его шее напряглись, словно канаты.

Он выбрал подходящий ритм, наслаждаясь своей возможностью контролировать ситуацию, используя все, чтобы довести Снейпа почти до грани – и вернуть его, снова и снова. Так продолжалось, пока сильная рука Снейпа не схватила его и не притянула ближе:

– Не сдерживайся, Сириус. Трахни меня. Просто трахни меня.

Он схватился за бедра Снейпа и со всей силы вошел внутрь. Забыв о контроле, он трахал его, безжалостно вторгаясь в его тело, каждый раз касаясь простаты и наслаждаясь громкими стонами Снейпа, бедра которого при каждом движении Сириуса вбивались в матрас, а голова тонула в подушке. Сириус ощущал, как капельки пота стекают по его спине, видел, как длинные пальцы Снейпа отчаянно сжимаются в кулаки и разжимаются, и он вздрогнул, почувствовав, как тугое сладкое отверстие сократилось вокруг него; и с такой силой, что все цвета радуги промелькнули перед глазами, кончил, отчаянно прокричав «о любимый любимый любимый».

На этот раз он смог остаться в сознании и вышел – медленно, поглаживая Снейпа по спине, расслабляя напряженные мускулы:

– Мммм, – последовал заглушенный подушкой ответ.

– Вытаскиваю перья изо рта, – невнятно ответил он и выплюнул нечто белое и пушистое.

– О, – кивнул Сириус. Он посмотрел на бедную подушку, растерзанную в клочья клыками Северуса. – Это выглядит так… будто во время какого-то безумного сексуального ритуала мы принесли в жертву цыпленка.

А потом он уже не смог сдерживаться и расхохотался. Он попытался остановиться, но в результате стал хохотать еще сильней. Снейп угрожающе смотрел на него:

– О, мне очень жаль, любимый, действительно жаль, просто я... – он прервался на полуслове и снова покатился от хохота.

– Ну все, – зарычал Снейп и набросился на Сириуса, который засмеялся еще громче и от смеха уже просто не мог дышать. Снейп придавил его к кровати и мертвой хваткой зафиксировал руки:

– Ладно, ладно, сейчас я… остановлюсь, – выдохнул тот, а потом увидел застрявшее в уголке рта Снейпа маленькое перышко и расхохотался снова.

– Мне очень приятно, что я так забавляю тебя, Блэк.

– Я знаю. И я не могу кое-что понять. Наконец-то мне представилась возможность наказать тебя, безжалостно отомстить за ад, в который ты превращал мою жизнь все эти годы, но все, чего мне хочется, это чтобы ты опять сказал это.

– Сказал что? – спросил Сириус, хотя прекрасно знал ответ.

– Любимый, – тихо произнес он. Снейп застыл. – Ты это имел в виду?

Две пары глаз – черные и серые – смотрели друг на друга...

Снейп скатился с него и прижал Сириуса к груди:

– Конечно. Я чувствовал запах оборотня, а не его спермы. Если бы я учуял ее, то мне могло бы стать очень плохо.

– Я хотел бы… хотел бы, чтобы ты не ненавидел его так сильно.

– Мы вполне пристойно ладим. Я могу выносить его присутствие – а он мое.

– Северус. Если бы я знал, тогда, в прошлом… Я ни за что не подверг бы тебя такой опасности, даже тогда. Я имею в виду ту ночь в Визжащей хижине.

Снейп отвернулся и посмотрел в окно, сосредоточившись на идущей на убыль луне:

– Конечно, подверг бы. Что бы ты сделал, если бы тогда узнал, что я вампир?

– Использовал бы это, чтобы причинить тебе как можно больше боли, – прошептал он. – Скорей всего, растрезвонил бы по всей школе. Ненавидел бы тебя еще сильней, – он резко поднял голову. – Наверное, поэтому Ремус ничего мне не рассказал.

– Он сказал… сказал, что почувствовал это с вашей первой встречи. А разве ты не смог распознать его по запаху?

– Я чувствовал необычный запах, но не мог понять, что он означает. Я думал... ты будешь смеяться.

– Я думал, что он тоже может быть вампиром. Я никогда не встречал других вампиров, не считая отчима. Поэтому… поэтому я постоянно ходил за вами по пятам.

– Да, это был веселенький способ узнать правду, – он сделал паузу и со всей мягкостью, на которую был способен, произнес: – Северус, я хочу задать тебе вопрос. Ты можешь ничего не произносить, даже «нет» или «да». Если я ошибаюсь, то ты можешь покачать головой. А если я прав, то ты можешь вообще ничего не говорить.

– Твой отчим превратил тебя в вампира, чтобы ему было с кем заниматься сексом?

Он чувствовал дрожь, сотрясшую тело Снейпа – которую тот тщетно пытался сдержать. В комнате не раздалось ни звука. Сириус закрыл глаза. Никогда он не испытывал такой ненависти, такой ярости. Она щипала его глаза, заставляя сжаться горло и заморозив все внутри. Лежавший рядом Снейп словно превратился в камень.

– Северус... Северус, пожалуйста, посмотри на меня.

– Ты кому-нибудь рассказывал об этом? – и по-прежнему в ответ тишина. Сириус приподнялся, опершись на локоть. Снейп перевернулся и лег лицом к стене. Наверно, будь он моложе, свернулся бы калачиком. – Черт. Северус, прости меня. Я не хотел... Пожалуйста, не злись на меня.

– Мне жаль, что проклятый ублюдок уже сдох, – процедил он сквозь сжатые зубы, – жаль, что мне не доведется убить его.

– Вынужден разочаровать тебя, Блэк, – пробормотал Снейп, – в этом, как и во всем остальном, я тебя опередил.

– Ты… Снейп, ты хочешь сказать, что это ты убил его?

– А тебе следовало бы уйти, и ты это знаешь. Когда вампир убивает, когда он выпивает до последней капли кровь другого вампира, то становится очень сильным. Сильным – и невероятно опасным. В одиннадцать лет я этого не знал – но сейчас знаю. Ты всегда должен помнить, Блэк, что я собой представляю – и что я совершил. Не забывай о том, кто я. И не забывай о том, на что я способен.

Сириус приподнялся, глядя на Снейпа сверху вниз:

– Я знаю, кто ты, Северус. Похоже, я знаю это лучше, чем ты сам.

– Той ночью, в подземелье Малфоя, когда ты узнал, кто я – почему ты не испугался?

– Если бы ты намеревался убить меня, то уже давно бы сделал это. Было очевидно, что ты предпочтешь умереть сам. И поэтому я не боялся. Мне даже в голову это не приходило.

Он откинулся на подушку. Подумал о своей первой ночи в Азкабане – и обо всех ночах, что последовали за ней:

– Я знаю. Мне наплевать, кто еще есть в этой постели – пока в ней остаешься ты.

Руки Снейпа снова обвили его, и их тела отчаянно сплелись, с силой прижимаясь друг к другу. Снейп ласково поцеловал Сириуса в макушку:

– Сириус... – начал он. Замолчал, начал еще раз: – Тогда… когда я сказал, что все должно закончиться. Я не хотел… я не мог причинить тебе боль. Сама вероятность того, что я могу…

– Я знаю, – он опустил голову на руку Снейпа. – Почему ты передумал?

– Я думал, что смогу прожить без тебя. Теперь я понял, как ошибался. И той ночью, в моем доме… Я увидел твой взгляд и понял, что ты испытываешь то же самое…

На некоторое время они погрузились в молчание, превратившись в безмолвный остров – два сплетенных тела, две черные шевелюры на белоснежных простынях.

Сириус заговорил снова, когда Снейп уже решил, что он заснул:

– Утром… – он вздохнул, – утром мы все вернемся на войну. Жизнь продолжается. Ничего не изменилось.

– Ничего. Все. Спи, – он сделал паузу, – любимый.

– Замолкни, имбецил. И даже не пытайся перетянуть на себя одеяло. Я очень требовательно отношусь ко сну.

– Да неужели. Кто бы мог подумать? А ведь кажешься таким неприхотливым...

– Заткнись, Блэк, – послышалось в ответ сонное бормотание. Тот широко улыбнулся и чуть-чуть поменял позу, проигнорировав сонные протесты Снейпа. «А ведь он действительно спит», – пораженно подумал Сириус. Когда он поворачивался, его внимание привлек какой-то ослепительно белый предмет, стоящий на каминной доске, и он поднял голову, чтобы приглядеться получше. Маленькая изящная фигурка, всадник на коне с пикой наготове, обосновавшийся на самом краю камина. Белый рыцарь.

Сириус прижался к Снейпу, и улыбка по-прежнему не покидала его губ.

[1] Эдвард Гори (1925—2000) — выдающийся американский скорее все-таки художник-график, чем писатель; впрочем, картинки и витиевато-каллиграфические подписи к ним составляют в его книгах неразрывное целое. Отчасти близок к традиции английского нонсенса (скорее Эдвард Лир, чем Кэрролл), но трактует ее крайне индивидуально. Рисунки его переносят читателя в абстрактную ретро-эпоху, где-то между эдвардианским периодом и 1920-ми гг.

Написать отзыв Вернуться