Untitled
Автор: Nathan Stack
Оригинал: [здесь]
Перевод: lilith20godrich
Бета: Мартышия Адамс
Пайринг: Том Йорк (Radiohead)/Beck
Саммари: Единственное, что можно сказать о человечестве - это то, что в людях нет человечности.
Рейтинг: R
Жанр: драма, romance
1. Отчаяние - это мировая река ›››››› всеобщий вой
Эволюция завела их сюда, на
вершину стеклянно-металлического монстра, раздирающего когтями небо, в
пентхаус, наполненный осторожными оскорблениями, наточенными ножами и
шикарной мебелью.
Они уже несколько недель не покидали его, и их кожа побледнела от отсутствия
солнца.
Лежа на кровати, Бек поднимет
голову и вдохнет дым.
- Я обессилен, - говорит он, но в этом нет ничего нового.
Он всегда обессилен, словно
все время пребывает в состоянии бесконечного утреннего похмелья.
- Заткнись, - отвечает Том, и Бек сонно обнимает его, нежно прижимая к
себе, словно только что услышал признание в любви.
2. Все катится к черту ›››››› они хотят поставить тебя на колени
Бек не доверяет улыбке Тома. Она достаточно жестока, чтобы быть опасной, и он начинает вздрагивать от нетерпения.
- На колени, - шепчет Том, и он подчиняется.
Том пытается найти, с помощью
чего можно было бы привязать Бека, и тот указывает на пачку гитарных струн,
лежащих на столике возле кровати.
- Значит, теперь ты веришь собственной мифологии? - с ухмылкой спрашивает
Том.
Но Бек вообще мало во что верит. Разве что в секс - он бы хотел возвести храмы и часовни из грязных потных простыней, но знает, что Том просто сотрет их с лица земли, словно их никогда и не было.
Может, это и к лучшему…
3. Крошка с Кони-Айленда ›››››› луна, что светит для меня в тумане
Они смотрят в новостях про Сан-Франциско, и Том поворачивается к Беку: а как насчет нас? Бек презрительно хмыкает и показывает ему средний палец.
- Нет, я серьезно. Это было бы так романтично. Никаких поставил-штамп-и-побежал-дальше. Самая настоящая охуенная свадьба. С цветами.
Бек поднимает бровь.
- Мы будем танцевать, - говорит Том. - Вот так.
И он грациозно встает, и тянет Бека к себе, сжимая его в формальном строгом объятии. Он напевает мелодию вальса, слегка сбиваясь с ритма, и кружит его в танце.
Раз - два - три, раз - два - три.
- А мы наденем цилиндры? - спрашивает Бек, его лицо прижато к плечу Тома. - Было бы клево, если бы мы надели цилиндры.
4. Весь мир покрыт зеленью ›››››› притворись, что ничего мне не должен
Они шутят о трагедиях, которых не было. Это намного легче - забывать о выдуманных оскорблениях, прощать предательства, которые никогда не происходили.
Помнишь, когда превратилось в магическое заклятие - великие слова, что пробуждают обветшалые фантазии о жизнях, прожитых с куда большей яростью и блеском.
- Помнишь, когда ты украл ту тележку для гольфа? - спрашивает Том, задыхаясь, и Бек смеется. В его голосе даже слышится неподдельная обида. Они оба возвели свое актерство в ранг высшего искусства.
Но некоторые темы они никогда не затрагивают.
Никаких воспоминаний о том, когда и как они полюбили друг друга - ничего подобного.
Они не могут, просто не могут даже помыслить о признании причин своей извечной лжи.
5. Бог уехал по делам ›››››› мои глаза превращаются в монетную щель
- Ты бы продал душу дьяволу, если бы только смог. А потом написал бы об этом песню. Разве не так?
На этот раз Бек сверху, и
он движется до жестокости медленно, время от времени совсем
останавливаясь, чтобы посмотреть на ногти или глянуть на часы. Том просто
стонет и извивается.
- Ты… - он заставляет Тома откинуть голову назад и шепчет на ухо с животной яростью: - Ты просто жалкий Фауст, помешанный на славе. Рвешь свое сердце ради миллионных чеков.
Том хочет сказать нет,
нет, я бы никогда, это не так - но, конечно, ничего не говорит.
Это не его ночь.
6. Чужая плеть ››› солнце сияет на другой стороне
Том видит сны о домах с привидениями, а Бек видит сны о падающих и сгорающих самолетах, и по утрам они пьют кофе и вымывают ужас из своего сознания, счищают остатки паники и беспомощности с зубов.
Они видят слабые отражения в глазах друг друга. Ты тоже - шепчут они про себя.
По ночам они играют в игры
из страха, страха, доведенного до апогея - старый трюк, которому они научились,
спасаясь от неминуемого крушения.
Доверие, прячущееся под подчинением и унижением, осознание того, что они
могут остановиться - если захотят.
Это помогает, но лишь отчасти, и они продолжают видеть сны.
7. Вооруженная погоня ››› инструментальный проигрыш
Французы называют это маленькая смерть, и Бек иногда верит в это, может ощутить, пощупать, попробовать на губах Тома. Он смакует и наслаждается этим, вбивая Тома в потный матрас со всей силой, на которую способны его тощие руки.
Доводя его до грани, он впивается во все трещинки и изгибы его кожи, раздирая, давя и выкручивая, и в его помутненном сознании бьется только бешеное откройся, откройся, чтобы я мог видеть тебя изнутри, блядь, блядь.
Бек кончает раньше Тома, и только поэтому тот не рвется на части.
8. Колыбельная ››› если я умру во сне
Глаза Бека всегда сухи и воспалены, словно наполнены песком. Он постоянно чешет их - во время еды и секса, пока усилием воли не заставляет себя прекратить, боясь, что скоро выдерет их.
Иногда он встает ранним утром и молча разглядывает ало-розовые царапины под безжалостно ярким галогеновым светом. Осторожно прижимая пальцы к разодранной плоти, он шипит от боли и размышляет. Глазные капли никогда не помогают, но он все равно использует их, заставляя все полки и шкафы маленькими пузырьками.
Ему это нравится…
Откинуть голову, надавить, рассматривать потолок сквозь сочащуюся влагу и размышлять - похоже ли это на слезы?
9. Подыхая с голоду в брюхе кита ››› больной старый мир
Иногда Том прижимает Бека
лицом к окну - так сильно, что, кажется, стекло вот-вот разобьется.
- Ты когда-нибудь думал, - шепчет Том, и лезвие ножа скользит по спине,
- когда-нибудь думал, что сейчас земля разверзнется и поглотит тебя? Что
судный день грядет, и твоя жалкая мелкая душонка отправится прямиком в
ад?
Бек вздыхает.
Ему неудобно, стекло холодит кожу, и нога затекла.
Это становится утомительно:
- Нет, Том. Я никогда об этом не думал.
- Забавно, - отвечает Том. - Потому что я думаю только об этом.
10. Часть себя, что ты отверг ››› это не путь, всего лишь карта
Как-то Бек принес свой "Полароид" и потратил всю пленку на размытые и несфокусированные фотографии Тома.
Тому они никогда не нравились:
- Это омерзительно, - сказал он. - Ты словно сохраняешь частицы меня на будущее, когда меня уже не будет.
Так что Бек собрал их все и спрятал. Но они по-прежнему существовали, и временами его взгляд замирал на ящике, где лежали эти странные фотографии Тома - на которых он был простым, организованным и препарированным, прирученным и укрощенным.
Том нашел их все, даже те, что Бек прятал под подушкой, и сжег дотла.
11. Увы ››› твоя кожа бела словно кость
Когда он наклоняет голову под определенным углом, то кажется почти красивым: под таким углом его лицо имеет смысл, и к тому же полуденное солнце превращает все в золото. Том влюбляется в него в такие мгновения.
Он пытается не потерять его
след, не поддаться ему, но безразличие сводит с ума, а сарказм заставляет
жмуриться, и это так тяжело. И иногда он не может понять, почему он еще
здесь, что вообще его удерживает и нужно ли ему это, но потом - под чарами
солнечного золота и грациозности теней - он вспоминает.
И остается…
12. Каллиопа ››› инструментальный проигрыш
Том вовсе не мужчина его мечты. И уж тем более не мужчина его кошмаров, хотя он может быть пугающим, если захочет. Искривленные глаза, проволочные руки и волосы цвета виски, слипающиеся в колтуны. Кажется, что он создан не из плоти, как все люди, а из теней и тьмы.
Его грудная клетка выступает, будто вырезанная из дерева - словно он деревянная лошадка на детской карусели, разукрашенная золотой фольгой и расписанная эмалью.
Но на его спине нет маленьких смеющихся детишек - только Бек, отчаянно сжимающий бедра и выдирающий занозы из-под ногтей.
13. Тяжело найти доброту ››› я всегда помню, что должен забыть о тебе
В одну из ночей Том сидит в углу и слушает музыку, крепко сжимая в руках пульт управления и пролистывая медленные песни с помощью окончательно замученной кнопки "следующее". Бек тупо разглядывает старый номер "Ридерс Дайджест" и делает вид, что не обращает на него внимания.
Наконец он сдается и бросает журнал на пол:
- Опять гонишься за кушем, а?
Том лишь улыбается, глядя в никуда, и качает головой:
- Я так благодарен тебе, - проникновенно шепчет он, - за то, что забываешь, кто я такой. За то, что относишься ко мне как к простому человеку.
- О, заткни глотку, плаксивый мудак, - кричит Бек и швыряет в него "Ридерс Дайджест".
Конец