Восемь раз
Автор: Fabula Rasa
Оригинал: [здесь]
Перевод: lilith20godrich
Бета: Helga
Пайринг: Северус/Сириус
Рейтинг: NC-17
Disclaimer: все принадлежит мне (в моих мечтах). Хозяйка – Дж. К. Роулинг. Я просто ненадолго одолжила.
- Будь ты проклят, Альбус Дамблдор.
Глаза Сириуса Блэка пылали ненавистью, когда он смотрел на склоненную голову старого мага. Одной рукой он смахнул все стеклянные ампулы и сосуды со стола Мадам Помфри на пол. Осколки разлетелись по комнате, опасные зелья залили стены. Гермиона ахнула, но Дамблдор даже не вздрогнул. Поппи Помфри вышла из-за белой занавеси, ее лицо осунулось от горя.
- Значит, он мертв? – хрипло спросил Сириус.
Она кивнула и залилась слезами. Дамблдор подошел, и, пока она рыдала, успокаивающе поглаживал ее по спине; Гарри, Рон и Гермиона застыли на месте. Это казалось невероятным. Он мёртв? Сириус резко развернулся и вышел из больничного крыла, ни разу не оглянувшись.
Он ни на мгновение не остановился на всем пути, ведущем к подземельям замка, и уж точно не удостоил своим вниманием любопытные лица и шепот, окружавший его, пока он шел к своей цели.
- Это правда? Он действительно….
- Я слышал, что его принесли час назад…
- Это что на нем – кровь?
Он закрыл и запер за собой дверь в кабинет Снейпа. Теперь не было опасности, что его ему помешают. Он подошел к третьей полке четвертого шкафа, осторожно достал маленький голубой пузырек, запечатанный фиолетовым воском, и положил его в карман. Не мешкая ни минуты, Сириус вынул котел, зажег огонь и начал смешивать содержимое других флаконов. Скоро неприятный запах заполнил кабинет. Когда консистенция зелья показалась ему удовлетворительной, он оставил его кипеть, и извлек большой запылившийся том из книжного шкафа Снейпа. Ощупав освободившееся за ним пространство, он вскоре обнаружил маленький блокнот в кожаном переплете. Сириус изучал его, одновременно помешивая зелье, листал пожелтевшие страницы, всматривался в мелкие буквы.
Заслышав стук в дверь, он подпрыгнул от неожиданности.
- Кто там?
- Это я, Сириус, Гарри. Пожалуйста, впусти меня.
Проклятый мальчишка.
- Уходи, Гарри. – Нет, нужно придумать что-нибудь получше. – Поговорим завтра, ладно?
- Впусти меня, Сириус, иначе – клянусь, я буду стоять здесь и созову толпу...
Твою мать!.. Он распахнул дверь, и Гарри ввалился внутрь, кашляя и задыхаясь от пара, клубившегося над котлом.
-Что это такое, чёрт побери?
- Зелье от головной боли. У меня был невероятно тяжелый день, и мне просто нужен отдых.
- У меня есть подозрения, что если ты выпьешь это, то исчезнет что-то посерьезней, чем головная боль. Какого черта ты делаешь, Сириус?
- Заканчиваю эксперимент Снейпа.
- О. Ну… неужели ты действительно думаешь, что ему это теперь нужно?
- Никогда нельзя сказать заранее.
Сириус высыпал какой-то порошок в котел, и пар слегка развеялся.
- Разреши мне помочь.
- Ни за что, Гарри. Убирайся отсюда и отправляйся спать.
- Забудь об этом, Сириус. Что бы ты ни задумал, я собираюсь помочь. И, похоже, помощь тебе действительно не помешает. Я уже далеко не тринадцатилетний ребенок. Ты можешь доверять мне. Пожалуйста. Позволь мне помочь.
- Ты даже не представляешь, о чем просишь.
- Еще как представляю…
Сириус задумчиво посмотрел на юношу, стоявшего перед ним скрестив на груди руки. Тот спокойно выдержал этот пристальный взгляд.
- Я доверяю тебе, Гарри. Вопрос в том, доверяешь ли ты мне? – произнес в результате Сириус.
- Я не уверен, что понимаю тебя.
- Конечно, понимаешь. Если я попрошу тебя кое о чем, сможешь ли ты сделать это, даже если не хочешь и не понимаешь, даже если все в тебе кричит и призывает не делать этого? Веришь ли ты мне больше, чем веришь самому себе?
Гарри в свою очередь тоже задумался.
- Мой ответ… да.
- Тогда за дело, - Сириус бросил ему мешок с жуками. – Нарежь крылья.
И потом еще очень и очень долго, пока варилось зелье, Гарри резал, крошил, перетирал – до крови сдирая кожу с онемевших и отказывающихся подчиняться пальцев. Сириус непрерывно бормотал что-то, изучая маленький блокнот. Когда зелье было готово, он внимательно рассмотрел его, не забывая держать блокнот как можно дальше от Гарри.
- Я думаю, что все в порядке. Принеси мантию Джеймса. Она понадобится, когда мы будем переносить весь этот хлам. Постарайся не попасться никому на глаза.
Гарри вернулся быстрее, чем Сириус мог предположить.
- Думаю, будет лучше, если мантию надену я, ведь именно я понесу котел. К тому же на меня скорей обратят внимание, чем на тебя. Просто сделай невинное выражение лица. Ты это умеешь.
Гарри кивнул в знак согласия.
Сириус подошел к шкафу со стеклянными дверцами и отодвинул в сторону сосуд с измельченными травами. Протянув руку в глубины шкафа, он вскоре вытащил нож со страшным изогнутым лезвием, которое сразу же опробовал пальцем. Довольный результатом, он накинул мантию-невидимку на плечи и осторожно поднял еще кипящий котел.
- Готов? – спросила его лишенная тела голова. – Если передумал, еще есть время отказаться.
Гарри покачал головой, и пару минут спустя они оба стояли у двери, ведущей в больничное крыло. Бросив взгляд на место, где, по его мнению, находился Сириус, Гарри толкнул дверь. Мадам Помфри нигде не было видно. Он откашлялся, и она появилась из-за белой занавеси.
- Да, дорогой? Чем я могу помочь?
В мгновение ока Сириус сбросил мантию и наставил на медсестру свою волшебную палочку:
- Ступефай!
Гарри, не проронив ни звука, наблюдал, как мадам Помфри рухнула на пол. Сириус же повернулся к дверям и начал шептать заклинания, которые Гарри не слышал ни разу в жизни.
- Теперь двери надежно заперты. Дамблдору понадобится добрых полчаса, чтобы преодолеть эту преграду. При любом раскладе он не сразу узнает, что мы здесь. Так что время у нас есть, - Сириус поставил котел на стол, содержимое которого он сбросил на пол, когда услышал страшную новость, и еще раз помешал зелье.
Только после этого он подошел к кровати и раздвинул полог.
Твою мать... О Боже… твою мать. Он закрыл глаза и пошатнулся. Нет. Он поборол подступающую к горлу тошноту и вернулся к столу. Там он раскупорил маленький голубой пузырек и вылил его содержимое в котел. Зелье сразу же зашипело и забурлило.
- Что это такое, Сириус?
- Кровь.
Гарри сглотнул, не смея спрашивать, чья это кровь. Он сразу же вспомнил лекцию о свойствах крови и её использовании в зельях, лекцию, которую читал им Снейп на третьем курсе. Не было ни одного запрещенного зелья, для изготовления которого не требовалось бы крови, в той или иной форме. Черная магия. Кровь при использовании в зельях – субстанция невероятно изменчивая и не поддающаяся контролю. А кровь магов – самая мощная из всех.
- Сейчас мне понадобится твоя помощь, Гарри, - с этими словами он достал нож и положил его на стол, глядя в глаза крестнику.
- О Боже. Скажи, ты же не собираешься….
- И что же, по-твоему, я собираюсь сделать? – его голос был мягок. – Ты знал, глубоко в душе ты знал, когда согласился помочь мне.
Гарри не переставая качал головой:
- Нет. Нет. Ты умрешь…
- Необязательно. Ты здесь, чтобы не допустить этого.
- Ладно. Не могу поверить, что я это говорю, но – ладно. Что я должен делать?
- Если – когда – я потеряю сознание, держи мою руку над котлом. Что бы ни случилось. Гарри. Ты понимаешь? Что бы ни случилось.
- Сириус, - он мог видеть, как мальчику не терпится задать этот вопрос, - зачем ты делаешь это? Я имею в виду… - он замялся. – Давай признаем, он вряд ли сделал бы нечто подобное для тебя.
- Ты понятия не имеешь о том, что он сделал бы для меня. Просто думай об этом как о старом долге, за который мне нужно рассчитаться.
Гарри кивнул. Сириус подошел к кровати и, достав небольшую саблю, начал взрезать одежду на неподвижном теле – один разрез на груди, два на ногах, и все было кончено. Он стаскивал остатки одежды, обнажая кожу, бледную и израненную. Он двигался очень быстро, чтобы не было возможности почувствовать, насколько она холодна. Прошло почти пять часов. Время еще есть.
Схватив нож, Сириус вернулся к котлу и вытянул над ним левую руку. Не обращая внимания на пепельный оттенок лица Гарри, он надрезал ее, быстро и глубоко. Аккуратно – сверху вниз, так что кровь, пульсируя, лилась прямо в котел. Он почувствовал слабость, но Гарри был рядом, поддерживая его руку над котлом. Зелье бурлило и шипело. Дым наполнил комнату. Или это туман в его глазах? Сколько нужно крови? Он не мог вспомнить. Если он отдаст слишком много, то не останется сил на заклятие и на заключительную часть. Он потянулся за волшебной палочкой, но Гарри оказался быстрее.
- Integumentum reparo.
Разрез мгновенно затянулся, оставив после себя только тонкий шрам. Сириус упал в кресло и проглотил Перечное Зелье, которое подал ему Гарри. Он закрыл глаза и подождал, пока оно начнет действовать. Никакой спешки. Ему понадобятся все силы, чтобы закончить задуманное.
- Это было слишком, Сириус. Надо привести в чувство мадам Помфри.
- Нет! Просто дай мне минуту.
Он ждал, пока не пройдут последствия недавнего головокружения, и только после этого встал, чтобы помешать зелье. Превосходно. Опаловые глубины мерцали, будто приветствуя его. Там было какое-то движение, не на поверхности, но внутри, что-то вроде движущихся фигур. Он вздрогнул. Что это? Лучше не смотреть. Он положил волшебную полочку рядом с котлом и снял рубашку.
- Отойди, Гарри. Я не хочу, чтобы ты приближался к этому.
Гарри протестующе фыркнул и не пошевелился. Сириус взял котел и поставил его на столик у изголовья кровати. Он опустил обе руки внутрь и зачерпнул две горсти вязкой смеси, которую начал размазывать по холодному неподвижному телу, лежащему на кровати. Зелье щипало и согревало его пальцы. Он не пропустил ни одного дюйма распростертого перед ним тела, покрывая его смесью, пока оно не засияло тем же светло-фиолетовым светом, что и зелье в котле. После этого он поднес котел ко рту и одним глотком выпил остаток. Зелье показалось огнем, текущим внутри него. Горячо, невероятно горячо. Поток мощи и знания наполнил его. Он мог чувствовать, как заостряется зрение, усиливается слух. Все цвета в комнате стали ярче и яснее. Он был готов.
Сириус снял остававшуюся на нем одежду и встал рядом с кроватью абсолютно обнаженный. Он намеревался еще раз заглянуть в блокнот, но неожиданно осознал, что нужные слова сами соскальзывают с его губ. Внезапно он понял, что нужно делать со своими руками. Он вытянул их над телом на кровати и откинул голову, позволяя словам вырваться на свободу с помощью голоса, который принадлежал не ему.
"Ish sinkallabeth aldun
morvilkemeth.
H'loq silnorin.
Ish sinkallabeth otun khaz-rilgeteth.
H'loq silnorin!
Vaq-lun ashdunaya, aldun morvilkemeth.
H'loq silnorin! H'loq silnorin!"
Огонь пылал внутри него, пытаясь прорваться на волю. Это змея, свившаяся клубком в его утробе. Он открыл рот шире, чтобы она могла выбраться. И теперь змея, грубо свистя, произносила необходимые слова.
"Ish sinkallabeth aldun
morvilkemeth.
H'loq silnorin.
Ish sinkallabeth otun khaz-rilgeteth.
H'loq silnorin!
Vaq-lun ashdunaya, aldun morvilkemeth.
H'loq silnorin! H'loq silnorin! H'loq silnorin!"
Он попытался освободиться, но змея не позволила ему. Он осмелился открыть глаза и увидел вокруг себя множество фигур в похожих на рясы белых одеяниях, закрывающих лица. Их голоса звучали грохочущим хором: ". . .Otun khaz-rilgeteth. H'loq silnorin! Vaq-lun ashdunaya. . ." Ночной ветер хлестнул его, и он понял, что находится не в стенах Хогвартса, а в центре круга в пустынном месте. Ветер леденил его пальцы, но огонь внутри горел еще яростней, пожирая его заживо. Он недостаточно силен, он не может сопротивляться. Змея шипела и выплевывала свое ядовитое презрение. "H'loq silnorin! Ish sinkallabeth aldun morvilkemeth! Morvilkemeth! Morvilkemeth!"
Руки на его теле – они прикасались к нему, поддерживали его, поднимали. Руки под рясами. Они боролись со змеей вместе с ним. Он больше не мог вымолвить ни слова. Когда он шевелил губами, с них срывался только дикий вой. Змея завладела им полностью – и изнутри, и снаружи. Она в последний раз сжала его своим громадным телом и ударила по голове хвостом, опрокинув на землю. Он чувствовал пыль вокруг и видел приближение безликих фигур, и пыль превратилась в грязь и слизь, сочащуюся между пальцев, и земля двигалась вверх и вниз, вверх и вниз, поднимаясь и опускаясь, дыша.
Дыша. Его зрение прояснилось, и он увидел себя как будто со стороны, распростертого над чем-то кашляющим и высасывающим из него его дыхание. Легкие были пусты, весь воздух вырвался из него мощным потоком. Это существо под ним вцепилось в его тело с отчаянием утопающего, оно сжимало его, борясь с ним за воздух. Он почувствовал руки, тянувшие его назад, но не знал, были ли это руки Гарри или же тех людей в рясах. Сознание сосредоточилось на одном – на необходимости дыхания. Воздух вырывался из него, и не было никакой возможности его вернуть. Горло свело судорогой, когда остатки воздуха покинули его тело, и он сдался, позволяя темноте сомкнуться над головой.
Первый раз он прикоснулся ко мне после собрания Ордена. Это было закрытое собрание: только Дамблдор, МакГонагалл, Ремус, Снейп и я. Четверо преподавателей Хогвартса действительно составляли основу Ордена Феникса, и собирались, по крайней мере, раз в неделю. Когда я бывал в Хогвартсе с отчетом для Дамблдора, я приходил на эти собрания вместе с Ремусом. Большую часть времени я просто сидел молча, вмешиваясь только, когда Дамблдору требовались какие-либо пояснения от одного из двух его агентов. Снейп всегда умудрялся не удостаивать меня взглядом, даже обращаясь ко мне. Он смотрел в точку чуть выше моей головы, игнорируя лицо, как будто это нечто неприглядное, к чему слишком невежливо привлекать всеобщее внимание.
Так что, как я уже говорил, большую часть времени я просто смотрел на огонь, пылающий в камине, и ждал, когда бесконечные речи и их обсуждения наконец-то завершатся, чтобы мы с Ремусом смогли пропустить по пинте у Розмерты. Не то чтобы мне было совсем неинтересно. Я знаю, что Дамблдор, хоть и с присущим только ему снисхождением, но все же был разочарован моим безразличием к деятельности Ордена. Какого черта. Я делаю то, что мне говорят.
После собрания я спустился вниз, чтобы встретиться с Ремусом. Мы всегда использовали запасной ход в Хогсмид, пролегавший через подземелья. Старые привычки, я полагаю. Это объясняет, почему я болтался около логова Снейпа, когда появился сам старый змей.
- Блэк.
Как ему удавалось каждый раз произносить мое имя так, что оно казалось самым непристойным из всех ругательств?
- Снейп.
Я со всех сил постарался ответить ему в том же духе.
- Что ты здесь делаешь?
- Жду Ремуса, хотя это не твое собачье дело. Так что ползи в свой склеп, Снейп, и отвали.
- Следи за своим языком, Блэк, – прошипел он.
- Ты совершенно прав. Мне следовало сказать отъебись. Так что отъебись, Снейп, и оставь меня в покое.
Он приближался ко мне в своей развевающейся мантии, похожий на огромную немытую летучую мышь. Как будто я мог в штаны наделать при виде его, словно перепугавшийся насмерть первокурсник.
- Меня абсолютно не волнует то, как ты относишься ко мне. Я уже давно привык. Все, чего от тебя можно ждать – грубость в лучшем случае и насилие – в худшем. Но твое отношение к Альбусу Дамблдору меня волнует по-настоящему.
- Что за чушь ты несешь?
- Ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты совершенно ясно продемонстрировал, что тебе безразличен исход этой войны, и что тебе безразличны судьбы всех нас. Почему, Блэк? Уже продался Малфою, да? Рассчитываешь на тепленькое местечко в Министерстве теперь, когда он стал Министром Магии, так?
- Пошел к черту, - я оттолкнул его, - пошел к черту – и ты, и твоя маленькая заранее обреченная война. Я уже вдоволь навоевался на одной войне, когда ты извивался у ног своего Темного Повелителя с его членом в глотке. Мы все покойники, и ты прекрасно это знаешь. И все же ты притворяешься и сидишь там, попивая его чай и жуя его конфеты, но это ничего не изменит. Так что пошел к черту, Снейп.
- Так вот в чем дело? Великий и непобедимый Сириус Блэк всего лишь жалкий хнычущий трус. Ты поэтому научился превращаться в собаку? Чтобы спрятаться в куче мусора, когда закончится последняя битва? Что же это, Блэк – трусость или предательство?
Я толкнул его еще сильней и услышал, как он ударился о стену с радующим мой слух глухим стуком. Я навис над ним, опираясь руками на каменную поверхность по обе стороны от него, и наклонился еще ближе.
- Значит, я предатель? Забавно, ведь это не на моей руке выжжена Темная Метка, ты, преступный, лживый, проститутский сукин сын.
А потом он сделал то, что полностью лишило меня способности дышать.
Его рука упала вниз…
…и легко погладила мой член, о твердости которого в тот момент я даже не подозревал. Мы не отрываясь, смотрели друг на друга. А затем он погладил снова, и третий раз, пока не вырвал из моего горла сдавленный стон, бессознательно сдерживаемый мной. Одним плавным движением он расстегнул мне брюки и залез внутрь, обвив рукой уже ставший твердым как камень член. Я не знаю, почему я не сдвинулся с места. «Стоп!» - Я закричал. - «Убери от меня свои поганые руки». Но в результате получился лишь еще один стон, и я услышал, как его дыхание участилось, и Бродяга во мне смог учуять его возбуждение, и это сделало мой член ещё твёрже. Всего лишь пара умелых движений, и колени у меня подогнулись, и сперма выстрелила, заливая его руки и мои штаны и ботинки.
О Боже, какой стыд … Мое лицо пылало. Я замер, предполагая, что чем дольше я не пошевельнусь, тем дольше Это Не Будет Происходить. Я собирался с духом, ожидая мощного взрыва презрения со стороны Снейпа, ожидая слов, от которых мне захочется рухнуть на пол и умереть от стыда. Он так долго ждал возможности унизить меня, и – О, Боже, я сам преподнес ему эту возможность на блюдечке с золотой каемочкой.
Он поднял залитую моей спермой руку и….
И лизнул ее. Он облизывал ее, по-прежнему не сводя глаз с меня. Он вылизал пальцы досуха, пробежав языком по каждому. Мой член дернулся, снова поднимаясь при виде этого. Снейп вылизал свою руку, затем достал из кармана платок, тщательно обтер и убрал обратно в штаны мой подрагивающий от напряжения член. После этого он наклонился, чтобы вытереть мои брюки и ботинки. Закончив, аккуратно свернул платок и засунул в карман.
Только после этого он наклонился ко мне и нежно прошептал на ухо голосом, от которого по спине пробежали мурашки:
- Я тоже, Блэк.
И развернулся на каблуках, как раз вовремя – чтобы холодным кивком поприветствовать выходящего из-за угла Ремуса и исчезнуть, захлопнув за спиной дверь своих подземелий.
- Готов, друг? Боже, ты ужасно выглядишь. Только не говори мне… Вы со Снейпом опять поцапались?
Я рассмеялся, восстанавливая дыхание, которое сдерживал с того самого момента, как Снейп в первый раз прикоснулся ко мне:
- Да. Боюсь, что так.
Ремус вздохнул:
- Есть вещи, которые не меняются никогда?
Второй раз, когда он прикоснулся ко мне, я все рассчитал заранее. Я думал об этом, потягивая сливочное пиво в баре у Розмерты той ночью. Я думал об этом за завтраком на следующее утро, когда взгляд Снейпа безразлично скользнул по мне, словно по статуе. Я думал об этом в кабинете Альбуса вечером, где мое невнимание выглядело вполне обычным.
Так что к следующей ночи я был готов. И, если я только не ошибался, он тоже.
После десяти вечера я распахнул дверь в его кабинет. Я не ошибался. Она была не заперта, не защищена, не заколдована. Самое явное подобие приглашения, на которое я только мог рассчитывать; и хмурый взгляд, которым он встретил меня, уже не имел значения.
- Блэк, - яда на этот раз оказалось больше, чем обычно, - если необходимость стучаться слишком сложна для твоего мозга, мог хотя бы поскрестись в дверь.
- Постараюсь запомнить, - ответил я, старательно разыгрывая из себя бога секса, медленно подошел и прислонился к столу с победным видом. По крайней мере, я надеюсь, что он был победным.
- Блэк. Ты считаешь, что выглядишь соблазнительным?
- О нет. Я считаю, что у тебя встал на меня со вчерашней ночи и до сих пор стоит под этой твоей мантией.
Он удостоил меня презрительным взглядом, рука, которой он помешивал зелье, даже не дрогнула.
- Ты слишком высокого мнения о собственной привлекательности, Блэк.
- Возможно, ты прав. А ты хочешь услышать моё мнение о твоей привлекательности, Снейп? Хочешь услышать, что я хотел бы сделать с тобой? Или ты позволишь мне показать?
Движения руки над котлом слегка замедлились.
- Я не понимаю, что ты имеешь в виду…
- Тогда я объясню.
Я расстегнул его брюки с чуть меньшим изяществом, чем он расстегнул мои прошлой ночью, и освободил его.
О Боже, у него и вправду стоял. Он был так возбужден с того момента, как я вошёл в комнату? Или с прошлой ночи? Я пробежал пальцами по бархатной на ощупь головке члена, и заметил, как глаза Снейпа закрылись от наслаждения. Еще одно прикосновение – и он вцепился в край стола. Влажная капля выступила на кончике, и по его телу пробежала дрожь. Я обхватил его член рукой, сжимая по всей длине – раз, другой… Стон, который он сдерживал, вырвался на свободу, и я почувствовал, как мой член напрягся в ответ.
Плавным движением я опустился на колени, и взял его в рот. Дыхание Снейпа стало дрожащим и прерывистым. Я ласкал его член языком, наслаждаясь звучанием его трепетных вздохов.
- Блэк… - теперь это больше походило на мольбу, чем на ругательство. Я удвоил усилия, опустив язык к его напряженным яичкам, взяв сначала одно, потом другое в рот. Он задрожал, простонав что-то, лишь отдаленно напоминавшее внятную речь. Я просто продолжил ласкать его член языком, время от времени нежно прикасаясь к нему зубами.
- О – Блэк….
Я снова взял его в рот полностью, расслабив горло, чтобы принять до конца. Он откинулся назад, облокотившись об стол, наблюдая, как его член исчезает у меня во рту. Его тело выгибалось мне навстречу, с его губ слетали слабые стоны, которые мой член заставляли вздрагивать от возбуждения. Я стал ласкать его сильней, ускоряя ритм. Он издал сдавленный звук, который мог быть моим именем.
- Боже – быстрей – быстрей – ещё – не могу – о…
Я проигнорировал мольбы … и нежно сжал его яички … Он закричал и ворвался в мой рот, с самозабвением трахая его. Я схватил его за бедра, устремляясь навстречу яростным толчкам, и он кончил – белым обжигающим потоком, с невероятной силой – и я проглотил все до последней капли, не отпуская его, пока он не опустился на стол, обессиленный, задыхающийся, потерянный.
Я привёл его в порядок – точно так же, как он меня прошлой ночью. Я не поднимался с колен, ожидая, пока он придет в себя. Мой изголодавшийся член пульсировал от возбуждения. Не сомневаюсь, что будь я моложе, я мог бы кончить от одного его вида, и стонов, и запаха, без единого прикосновения. Во мне все кипело и требовало немедленного удовлетворения, но я знал, что здесь его не получу. Я поклялся себе, что смогу сделать то же, что сделал он – смогу просто уйти с той же треклятой вежливостью.
Когда он приподнял голову, я встал – грациозно настолько, насколько смог, надеясь, что он не услышал, как хрустнули мои суставы, и удостоил его легкой ухмылкой. Вытянув руку, я откинул с его лица выбившуюся прядь волос:
- Приятных сновидений, Снейп.
И после этого я все-таки смог выйти за дверь, и пройти бесконечное число хогвартских коридоров по пути к своим комнатам, где моя собственная рука привела меня к быстрому, но отчаянно безрадостному удовлетворению.
И тогда это, по всей видимости, должно было закончиться. Мы были в расчете, и хотя Дамблдор вряд ли имел в виду нечто подобное, когда говорил, что мы должны узнать друг друга получше и понять, кем мы являемся на самом деле, по крайней мере, теперь каждый из нас сможет воспринимать другого как обычного человека, с человеческими страстями, желаниями и недостатками. Черт. Это оказалось началом. Пришло время для нас обоих понять, кем мы являемся на самом деле: скрытыми старыми извращенцами. Не то чтобы мой сексуальный опыт с другими мужчинами был очень богатым.… По сути, он не простирался дальше подростковой возни за задернутым пологом. Но и этого было достаточно, чтобы я понял, что не являюсь исключительно гетеросексуалом. Достаточно, чтобы я понял, что следует остановиться – прежде чем это зайдёт слишком далеко.
И я остановился бы, но.… Был третий раз.
Я не видел Снейпа всю следующую неделю, до того момента, как мое появление в замке совпало с очередным собранием Ордена, на этот раз расширенным. Пока Артур Уизли гудел о том о сем, я позволил своему взгляду скользить по комнате. Мне нравился этот парень еще с тех пор, как он взял меня под свое крыло, когда я был всего лишь напуганным первокурсником, а он – школьным старостой, но, Боже, какой он зануда. Наверняка я не единственный, кто считает так же?
Конечно же, нет. Я почувствовал на себе бархатный взгляд Снейпа прежде… – черт.… С каких это пор я стал считать его взгляд бархатным? Я хотел стукнуться лбом об стол. Я хотел трахнуть его на этом столе. Мне пришло в голову, что я ни разу не видел его обнаженным, и я стал размышлять о том, как мог выглядеть без одежды. Нет, нет, нет, подумай об Артуре Уизли без одежды. Вот так. Помогло… Боже, благослови этого парня. Я кивнул с задумчивым видом, когда Артур глянул на меня. Так гораздо лучше… Лучше, чем думать об обнаженном Снейпе, вытянувшемся на столе, ласкающем мой член своими распухшими губами…
Черт, черт! Я заерзал в своем кресле, и Альбус предложил мне лимонный леденец. Я начал сосать его со всех сил. Найди другое слово, другое слово – быстро, быстро. Сосать. Лизать. Глотать. Ласкать. Черт, черт, черт!!! Я задрал голову и начал изучать потолок, считая крошечные искусственные звезды. Успокоившись, я опустил голову, и мой взгляд остановился прямо на Снейпе, рассматривающем меня.
Из огня да в полымя. Прошла буквально доля секунды, прежде чем я успел отвести глаза, но я знал, что он увидел в них мое желание. Я телом чувствовал тяжесть его взгляда, и я знал, о чем Снейп думает. Мне хотелось скользнуть под стол и обхватить губами его член, только чтобы еще раз услышать эти невероятно сладостные стоны. Не обращай на нас внимания, Артур. Мы тут просто сводим старые счеты. Продолжай в том же духе, старичок. Я закрыл глаза, больше не волнуясь, что кто-нибудь сочтет меня грубым, а мое поведение невежливым, и попытался силой воли избавиться от своей эрекции.
Каких-то семьдесят часов спустя собрание закончилось, и я поплелся в свою комнату, расположенную под Гриффиндорской башней. Похоже, это единственная комната во всем замке, где было так неправдоподобно жарко. Спасибо тебе большое за это, Альбус. Я прислонился к каминной доске, чувствуя, как тепло старого очага согревает мои кости. Я услышал шелест за спиной прежде, чем открыл глаза, и знал, что он хотел, чтобы я знал о его появлении.
- Ты мог придти раньше…
- Ты мог попросить…
Я не пошевельнулся, пока он расстегивал мои брюки. Он замер на мгновение, будто размышляя, потом наклонился, чтобы снять с меня ботинки и носки. Фетишист? Нет, он отбросил их в сторону и стянул вниз белье. Так, это что-то новенькое. Я вздрогнул. Он начал расстегивать мою рубашку, а закончив – сбросил ее с плеч. Я стоял перед ним абсолютно обнаженный, стараясь не ёжиться под его изучающим взглядом. Я вспомнил каждый раз, когда я смотрел в зеркало на изможденное, жалкое существо, чьи глаза я не узнавал, и рука невольно потянулась к промежности.
- Я…
- Заткнись, - он отвёл мою руку. - Ты прекрасен. И всегда был. Только раньше ты знал это.
Он наклонился и лизнул мою шею.
- Чудесно.
Он наклонился больше и двинулся ниже, остановившись возле соска. Я вскрикнул и прикоснулся к его волосам. Приятно.… Это мне нравится. А если вот так… Точно, вот так. Это я могу… - думал я, пока его губы скользили все ниже и ниже. О, ну давай же, поганец, стучало в голове, когда его язык ласкал внутреннюю сторону моего бедра. Пожалуйста.
Он хмыкнул. Наверно, я произнес это вслух. Он толкнул меня, опрокинув на кровать, и сам устроился сверху, стараясь не прижиматься ко мне слишком сильно.
- Тебе не кажется, что на одном из нас слишком много одежды? – вот всё, что я смог пробормотать.
Вместо ответа он наклонился и взял мой член во влажную, теплую, невероятно опьяняющую глубину своего рта.
О Боже.
Я знаю, что практически подпрыгнул на кровати. Я знаю, что бормотал непристойности или возносил хвалу небесам, или и то и другое одновременно. Я знаю, что вцепился в его волосы, потому что почувствовал, как он нежно высвобождает мои пальцы из локонов черного шелка.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза:
- Ты крикун, Блэк?
- Я… Что? А, нет, конечно, нет, - я задыхался. Что я должен сказать ему, чтобы он замолчал и продолжил делать эти невероятные вещи своим языком?
- Хм... Посмотрим.
С этими словами он снова наклонился к моему члену, ни на мгновение не изменяя ритма. Я взлетал на облаке нежного удовольствия, погружался в блаженство, парил…
О. Мой. Чертов. Бог.
Без предупреждения язык Снейпа скользнул ниже, проведя обжигающий влажный след к моим яичкам. Но и там он не остановился. Его язык медленно кружил у входа в мое тело, дразня и лаская его. Боже мой, никогда в жизни мне не было так хорошо. Стон вырвался из моего горла, и я раздвинул ноги еще шире, умоляя о большем.
- Еще, Блэк? - когда мое имя превратилось в ласку?
Я ответил каким-то лепетом, который, я надеюсь, хоть немного напоминал человеческую речь. Наверно, это помогло, потому что в следующее мгновение я почувствовал что-то еще у своего отверстия, что-то влажное и теплое, похожее на масло. Его пальцы нежно растягивали меня, о, слишком….
- Расслабься, - его рот снова поднялся к моему члену, дразня головку. Я чувствовал, как он медленно вводит в меня палец – один, потом второй… Наслаждение-боль от этого ощущения было более острым и сладким, чем все, что я когда либо пробовал в сексе, это почти –
Белые огни вспыхнули у меня перед глазами, когда его пальцы в первый раз коснулись моей простаты. И потом он ритмично входил в меня, прикасаясь к этой точке, двигая пальцы вперед-назад, одновременно трахая меня пальцами и языком, в едином темпе, о, о, о, слишком, слишком хорошо, просто чертовски… Я услышал какой-то безумный крик, который мог вырваться только из моего рта. Я выгнулся дугой и замер, когда оргазм ударил меня с бешеной мощью, и впервые в жизни я и в самом деле потерял сознание после того, как кончил.
Когда я пришел в себя, Снейп лежал рядом, вытянувшись, его глаза, в которых абсолютно нельзя было что-то прочесть, замерли на мне. Я облизнул губы и попытался придумать какую-нибудь подходящую фразу. Ничего из того, что сохранило бы мое достоинство, в голову не приходило…
- Ну. Полагаю, я ответил на твой вопрос.
Он нежно улыбнулся и накинул на меня стеганое одеяло, лежавшее у нас в ногах. Я сбросил его.
- Сними одежду. Я хочу прикоснуться к тебе. Пожалуйста.
- Я не думаю, что это удачная идея.
- Почему?
- Потому что, боюсь, в данный момент я не в состоянии держать себя в руках.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду то, что я готов втрахать тебя в матрас при малейшей возможности, и я не хочу причинить тебе боль.
Похоже, когда дело касалось Снейпа, мое тело точно вознамерилось противоречить своему возрасту. Это было просто невозможно – испытать дрожь нового возбуждения всего лишь несколько минут спустя после сокрушительного оргазма, но эти его слова сотворили невозможное. Одно лишь слово «втрахать», соскользнувшее с этих губ с привычной непринужденностью, заставило мой член вздрогнуть.
- Фигня…
- Прошу прощения?
- Это чушь собачья, и ты сам это знаешь. Ты просто не хочешь раздеваться. Пожалуйста, Снейп, позволь мне прикоснуться к тебе. Я всего лишь хочу почувствовать твою кожу своей. Разве ты этого не хочешь?
Он положил руку мне на грудь и погладил:
- Ты сам не знаешь, чего хочешь, Блэк. Ты только что узнал, что такое простата. Я мог быть хоть Дамблдором, и ты все равно захотел бы вымазать меня шоколадом и вылизать всего – до кончиков пальцев ног.
- Пальцы на ногах Дамблдора – да, это зрелище может свести на нет любое возбуждение. Сам придумал, ведь так?
- Ну, на последнем собрании у меня было время для размышлений …
- Позволь мне, - я протянул руку к его воротнику и начал расстегивать пуговицу, но он остановил меня железной хваткой.
- Хорошо, - я опустил руку, сохранив в памяти вспышку какой-то эмоции, промелькнувшей в его глазах – ужаса? Я прижал руку к его рельефно выделяющемуся возбужденному члену.
- Можно? – он кивнул. Его дыхание стало прерывистым, пока я расстегивал брюки, высвобождая горячий член, твердый как камень.
Подняв руки к его поясу, я снова спросил:
- Можно?
Он засомневался, но потом опять кивнул, и я стянул его брюки вместе с бельём вниз, к лодыжкам. Я занялся его ботинками и носками, намереваясь снять одновременно всё, чтобы потом чувствовать себя свободно, но тут он резко сел, его дыхание стало громче и тяжелее.
- Снейп?
- Извини, Блэк. Но я не могу это сделать, - его интонация казалась незнакомой, голос не походил ни на один из привычных голосов Снейпа.
- Хорошо, - я спокойно поднял его брюки, оставив открытым только член. Дыхание успокоилось. – Почему бы тебе самому не сказать, что мне можно? Раньше ты позволил мне взять твой член в рот? Могу я опять это сделать?
- Боже – да…
Я медленно лизнул его, стараясь расслабить горло, чтобы принять его до конца. Снейп застонал, вцепившись в простыню. Я ласкал чувствительную головку, скользил языком вверх-вниз по всей длине с мучительной медлительностью.
- Снейп?
- Что?
- Могу я сделать с тобой то же, что ты сделал со мной?
Он издал полувсхлип желания:
- Пожалуйста.
- Подай мне масло.
Он поспешно бросил мне в руки маленький сосуд, и я тщательно смазал себя. Повторяя каждый нюанс его недавних движений, я скользнул языком вниз – сначала к яичкам, а потом к тугому отверстию. Поразительно, до чего могут довести человека всего лишь пара прикосновений языка… Интересно… ради эксперимента, я погрузил в него язык. Снейп зарычал. Я вошел глубже, теперь уже трахая его языком. Звук, который он издал, казался нечеловеческим. Я дотронулся до его отверстия пальцами и направил их внутрь.
Его тело выгнулось дугой и замерло, и, казалось, никогда не опустится. Слишком поздно я сообразил, что вошел в него слишком резко и глубоко. Его тело свело судорогой, и я не мог освободиться… Черт. Я действительно сделал ему больно.
- Боже, Снейп, мне так жаль…
- Не останавливайся, ради Бога, только не останавливайся, пожалуйста…
И я понял, что еще мгновение – и он взорвется. Я обхватил губами его член, стараясь проглотить все до последней капли, и одновременно с этим погружая в него пальцы, быстро и жестко, прямо к сладкой точке – такой же, как та, что он нашел во мне – так сильно, как только мог. Казалось, что его оргазм никогда не закончится, и я летел на волне наслаждения вместе с ним, осушая его до предела. Когда все закончилось, он обмяк, совершенно обессиленный, и я опустил голову ему на грудь, слушая, как замедляется биение его сердца, пока он приходил в себя.
Мои глаза закрывались сами собой. Когда я проснулся спустя пару часов, Снейп уже собрался и ушел, не став меня будить. Я был укрыт и огонь в камине еле горел. Вместо того чтобы спать дальше, я закутался в одеяло, пропахшее сексом, и сел у камина, погрузившись в раздумья.
И я прикоснулся к нему в четвертый раз.
После той ночи мне пришлось оставить Хогвартс и снова отправиться на юг, но, к счастью, в этот раз я вернулся раньше чем через две недели. После разговора с Альбусом я отправился к месту, которое уже привык считать своим домом, не тратя время на поиски Ремуса. Мне кажется, что я не хотел признаваться, даже самому себе, что я вернулся вовсе не к Ремусу. Милый добрый Луни… Что неприятней узнать о своем друге – что он оборотень или педик? В Англии ответ очевиден.
Я сидел в покоях Снейпа, ожидая, когда он вернется с ужина. Мне понадобилось гораздо меньше времени, чем я предполагал, чтобы забраться в его комнаты. В последнее время благодаря своей деятельности я много узнал насчет взлома замков и о других вещах, которые не входят в программу обучения в Хогвартсе. И сегодня эти знания сослужили мне добрую службу.
Если он и был удивлен, увидев меня сидевшим в его любимом кресле, то никак не показал этого.
- Блэк, - он со стуком опустил книги на стол. - Обсуждение с тобой элементарных правил этикета – это совершенно бесполезное занятие, ведь так??
- Определенно. Как делишки, Снейп?
- Тебя действительно интересует ответ, или тебе нужно что-то иное?
- Вообще-то да, раз ты упомянул это. Помнится, во время моего последнего посещения ты говорил что-то о желании втрахать меня в матрас. Это предложение еще в силе?
- Похоже, мне стоит выпить, - он налил себе виски из бутылки, стоявшей в одном из шкафов.
- Я бы тоже не отказался, спасибо…
Снейп вздохнул и налил мне рюмку Огдена.
- Ты предпочитаешь пить так или мне стоит поискать собачью миску?
- Нет, я приберегу свой язык для тебя, - я одарил его своей самой неотразимой улыбкой и осушил рюмку одним глотком.
- Какая маленькая шлюшка…
- Слушай, - я отставил рюмку и подошел к нему. - Две последние недели я провел, занимаясь вещами, о которых не хочу даже вспоминать. Подозреваю, то же самое можно сказать про тебя, если учесть мои сведения о деятельности Пожирателей Смерти в последнее время. Я бы с удовольствием применил к себе Обливиате, но Альбусу эти воспоминания необходимы. Так что сейчас все, что мне требуется – это хорошая выпивка, хороший отдых и хороший трах, и не обязательно в таком порядке.
- Ну.… Как же я смогу устоять перед столь красноречивым предложением. Я начинаю понимать секрет твоей юношеской популярности.
Я придвинулся еще ближе и прижался к нему бедрами:
- Ну давай, скажи, что ты этого не хочешь, Снейп.
В долю секунды моя одежда оказалась на полу, а я сам лежал, распростертый на кровати. Причем не просто лежал, а бесстыже стонал, наслаждаясь ощущением его рта на моей шее, сосках, даже на коленях, черт побери, но только не там, где мне больше всего хотелось. Он вылизывал языком пупок, когда я оттолкнул его.
- Снейп. Остановись, - я хватал воздух ртом, пытаясь успокоиться. Я поклялся себе, что не позволю, чтобы это снова случилось, но опять таял от удовольствия в его руках… Все-таки я смог придти в себя и потянулся к верхней пуговице его мантии. - Пожалуйста.
Он медленно кивнул. Я не торопясь расстегнул сначала первую пуговицу, потом вторую, третью... Быстро снял с него мантию и расстегнул до пояса рубашку. Он смотрел в какую-то точку за моей спиной. Похоже, абсолютная неподвижность была единственным одобрением, на которое я мог рассчитывать. Я занялся его брюками, и Снейп впервые позволил мне раздеть его полностью. Я опустился на кровать, чтобы видеть его. Казалось, он находится где-то очень-очень далеко отсюда. Какого черта с ним происходит?
Я вытянулся на кровати рядом, прижавшись своим твердым членом к его бедру, но он даже не пошевелился. Я начал осыпать поцелуями его грудь, и он моргнул несколько раз, но все равно оставался неподвижным. Ладно… Я лег на него сверху и начал гладить его, кончиками пальцев дразня соски, пока они не затвердели. Его тело реагировало на прикосновения, но в глазах оставался дикий ужас. И тогда я начал шептать ему на ухо:
- Ты великолепен, знаешь это? Чертовски неотразим. Ты можешь представить, как много я думал о том, что бы я хотел сделать с тобой? Или что ты бы мог сделать со мной? – я напевал ему все эти восхитительные непристойности. Сладостная песнь траха легко лилась с моего языка прямо ему в ухо. Я еще сильней прильнул к нему и чуть не кончил от одного только ощущения его члена, прижатого к моему, совсем как в фантазиях. И когда казалось, что я больше просто не выдержу, он с рычанием прижал меня к себе.
Он перевернул меня и - о Боже - он трахал меня как безумный, и это было больно, больней, чем я мог себе представить, но теперь уже он шептал мне на ухо сладостные слова, он целовал, и лизал, и покусывал мою шею. Он протянул руку под наши тела к моему члену и начал гладить его в такт с толчками, и я пропал, я потерялся в своих ощущениях, кончая так яростно, что не было сил вздохнуть. А потом и он сам утратил последний контроль, продолжая трахать меня – все сильнее, ускоряя и без того бешеный ритм, и его жаркое дыхание щекотало мне ухо, когда он кончил, изливаясь в меня до последней капли.
Он осторожно вышел из меня, но я удержал его, прижав к спине. Боже, на мгновение мне показалось, что мой позвоночник выскользнул из тела вместе с его членом. Я кончил сильнее, чем это вообще могло быть возможно, и все о чем я мог думать – это вопрос: когда? Когда мы снова сможем сделать это? Я разрывался на части от боли и наслаждения; все мои представления о сексе и о собственном теле только что были вышвырнуты из окна. Я откинул голову назад, ища его губы, но вместо них почувствовал щетину на его подбородке. Мммм.… Это тоже было приятно.
Я повернулся и принялся целовать его подбородок, поднимаясь к виску и затем опускаясь вниз. Я приподнялся, слабо улыбнувшись ему, и потянулся к его губам.
Он отдернулся.
Я замер и увидел, что он отводит глаза, стараясь не смотреть на меня. В то мгновение, когда мои губы коснулись его, я сумел заметить в этих черных глазах вспышку отвращения, заметить прежде, чем он успел ее скрыть. Твою мать.… Какая-то леденящая тяжесть затопила мои вены.
Я встал и оделся – настолько грациозно, насколько мне позволяла боль в заднице – и по-прежнему всем телом чувствовал, как он не смотрит на меня. Эта невыносимая тяжесть его не-взгляда… Я вышел за дверь, ни разу не оглянувшись, и этот мудак даже не попытался меня остановить.
Остаток ночи я провел в «Трех метлах» вместе с Ремусом, влив в себя намного больше, чем следовало. Все что угодно, лишь бы забыть глаза Снейпа, гримасу, с которой он отдернулся от моих губ. Ремус болтал об уроках, об учениках, о всякой ерунде. Я не забывал поддакивать в нужных местах. Спустя некоторое время он замолчал и просто стал наблюдать за тем, как я напиваюсь.
– Знаешь, – начал он, – ты можешь рассказать мне все, что хочешь. Абсолютно все.
– Я знаю, Луни, – я старался не смотреть ему в глаза, эти громадные черные дыры, полные грусти, – просто у меня были тяжелые времена. Я рад оказаться здесь, подальше от всего этого.
– Значит, ты останешься тут еще на пару дней?
Я поигрывал своим стаканом:
– Не знаю…
– Понимаю. В общем, если ты захочешь об этом поговорить, я всегда рядом.
Я добрался до своих комнат в замке, когда до рассвета оставалось несколько часов. Розмерта продолжала наливать мне выпивку еще долго после того, как меня следовало бы выставить. Она всегда питала ко мне слабость. И какую потрясающую слабость… Она была невероятной любовницей – с этими ее пышными формами, жарким лоном и пухлыми мягкими губами…
Не думай о губах.
Я предпочел не возиться с ключами и просто применил Аллохомору, прямо с порога практически рухнув на коврик перед дверью. И меня совсем не удивило, что Снейп сидел у камина, поджидая меня.
– Ты пьян.
– Как ты догадался?
Я мог видеть, как раздувались его ноздри.
– И сколько ты принял?
– О, молю о прощении, дорогая, я снова пропил чужие деньги, о горе мне. Демон пьянства опять завладел мной, – я с хохотом упал в кресло.
– Отрезвитис, – он направил на меня волшебную палочку прежде, чем я смог его остановить.
– Черт побери, Снейп. Теперь придется начинать сначала, – мгновение комната кружилась у меня перед глазами, а потом вернулась в нормальное состояние. Так всегда происходит после отрезвляющего заклятия. Только настоящий садист мог придумать нечто подобное. Какая-нибудь ведьма – многострадалица, жившая много веков назад и потерявшая однажды терпение.… Без сомнения – жена одного из моих предков.
– Я хотел бы иметь возможность все объяснить, и я не собираюсь делать это, пока ты пьян.
– Объяснить что?
Он посмотрел на свои руки:
– Некоторые вещи слишком сложны для меня.
– Может я и прискорбно трезв сейчас, но я все равно устал. Тебе стоит выражаться ясней. Что за чушь ты несешь?
– Я говорю о причине твоего ухода из моих покоев сегодня утром.
– Я ушел, потому что был секс, и секс закончился. Я великолепно провел время. Если говорить напрямую, у меня был лучший оргазм в жизни, хотя ты наверняка в курсе. Какие могут быть претензии? А теперь, если только ты не притащил какой-нибудь стоящей выпивки, оставь меня в покое.
– Хорошо. Прошу прощения за свое вторжение.
Я небрежно махнул рукой:
– Ничего страшного…
Он замер, вцепившись в дверную ручку, и потом резко повернулся ко мне.
– Я просто хотел сказать, что ты неправильно интерпретировал мои действия. Ты мог подумать, что я… что это…
Я уставился на редкостное зрелище – Снейп, потерявший дар речи.
– Да нет, Снейп. Просто мне показалось странным, что ты без проблем суешь свой язык мне в задницу, но шарахаешься от моих губ. Хотя нет, не странным, ведь я знаю причину…
– И что же ты считаешь причиной?
– Я думаю, тебе легче забыть, что ты трахаешь Сириуса Блэка, когда тебе не нужно видеть его лицо. А я просто поставил тебя лицом к лицу с неприятным фактом моего присутствия в твоей постели.
– Ты так думаешь?
– Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь?
Он снова стал чересчур внимательно рассматривать свои руки:
– Блэк. Просто есть … некоторые вещи, которых я никогда не делал. Ни с кем.
– Подожди минутку. Я все еще в стельку пьян, или ты только что в самом деле сказал, что никогда раньше не целовался?
Наверно, я еще не совсем отошел от действия алкоголя, потому что не смог удержаться и не хихикнуть. Примененное Снейпом заклятие не уничтожало немедленно все последствия опьянения, а просто ускоряло в несколько раз процесс отрезвления.
Это я пытаюсь оправдаться таким образом.
Снейп резко развернулся:
– Спокойной ночи, Блэк.
– Нет, подожди. Подожди, – я вцепился в дверную ручку, чтобы задержать его, – ты это честно говоришь, что при всем своем сексуальном опыте никогда не целовался?
– Нет. Я никогда не делал этого.
– Этого. Боже, ты произносишь это как провинциальная старая дева. Скажи это, Снейп. Скажи – целовался. Ну давай, скажи…
– Этот разговор нелеп, и я не намерен и далее принимать в нем участие.
– Поцелуй – поцелуй – поцелуй. Целоваться. Лизаться. Прижиматься губами. Играть в хоккей миндалинами. Танцевать танго языками. Все это для тебя ничего не значит?
– Я немедленно ухожу.
– О, ну нет. Только когда я лишу тебя девственности, обольстительное создание.
– Перестань паясничать.
– Ну давай, крошка, я буду нежным, обещаю. Мы не станем делать ничего, что тебе не понравится.
– Немедленно прекрати смеяться.
– Ох, иди ко мне, – я притянул его к себе, – честно говоря, я раньше никогда не целовался с мужчиной. Кто знает, может, я и вправду плох в этом? Утешает одно – ты не сможешь почувствовать разницу.
Я прильнул к нему и с удивлением понял, что мне не нужно наклоняться. Снейп был того же роста, что и я. Поцелуй на равных. Я почувствовал, как по коже пробежали мурашки.
– В чем дело?
– Ничего особенного.
– Скажи мне.
– Просто мы с тобой одного роста. Это… приятно, вот и все.
– О.
Я прикоснулся губами к его губам. И вдохнул его запах – смесь гвоздики и ромашки. И что-то более резкое… Камфора. Я начал жалеть, что выкурил слишком много сигарет этим вечером. Снейпу это может не понравиться. Я слегка надавил на его губы, и они раскрылись. Его рот был еще приятней, чем я себе представлял, губы жестче. Наши языки столкнулись в порыве, отозвавшемся во всем теле. Я медленно скользил, запоминая его рот языком. Он повторял мои движения, и вскоре наши языки сплелись вместе, дыхание участилось, руки сцепились…
Я отстранился и посмотрел на лицо Снейпа. Поцелуи отлично сказывались на его внешности. Губы слегка распухли и покраснели, глаза были прикрыты. Внезапно я понял, что прижат к двери, а его язык прочно обосновался у меня во рту. Неплохо для начинающего. Немного агрессивно, но я не жаловался…
Совсем не жаловался, особенно когда он прижался ко мне бедрами, двигая ими в одном ритме с движениями своего языка. Да, без сомнения, он был талантливым учеником. Я слегка оттолкнул его и глотнул воздуха.
– Что-то не так?
– Боже, нет. Но я хочу больше…
На этот раз обнажение уже не было проблемой.
– Кровать, – с трудом пробормотал я.
– Но стена ближе…
– Это ведь не твоя спина к ней прижата, – я опрокинул его на постель и лег сверху. – О Господи, как я тебя хочу…
Я прижался своим членом к его и застонал от невероятной сладости этого ощущения:
– Снейп, я хочу трахнуть тебя так же, как ты трахнул меня. Покажи, что для этого нужно.
Он поднял с пола свою мантию и достал маленький сосуд с маслом.
– Ну… Ты был весьма оптимистичен в своем извинении.
– Это было объяснение, а не извинение.
– Какая разница.
Я смазал себя и начал подготавливать его пальцами, но он меня остановил:
– Нет. Возьми меня так.
– Ты уверен?
– Да. О Боже. Только… не вниз лицом.
Я вошел в него одним движением. Он выгнулся на кровати со сдавленным криком, опершись на голову. Я вышел немного и опять ворвался внутрь, и он приподнялся навстречу мне. Господи, это было невероятное ощущение. Кольцо его внутренних мускулов на основании моего члена, и этот тесный жар, втягивающий меня глубже, глубже – я больше не мог себя контролировать, и начал трахать его изо всех сил. Он кричал что-то, но я не мог разобрать ни слова. В порыве вдохновения я потянулся к его члену и погладил его.
– О, Боже, Блэк, да, да!!!!
Я входил с него с самозабвением – все быстрее и быстрее – и одновременно ускорял движение руки на его члене. Его яйца напряглись, и пытался на время отсрочить его оргазм, но не смог – он был так прекрасен, кончая, изливаясь в мою руку, его мышцы сжимали мой член снова и снова, и с последним толчком я кончил в него, и пораженно слышал, как он кричит мое имя – снова, и снова, и снова:
– Сириус! Сириус! Сириус!
– Сириус! Сириус!
Гарри тряс безжизненное тело крёстного, пытаясь отодвинуть его подальше от Снейпа, который сидел на кровати, кашляя и жадно, словно воду, глотая воздух.
– Сириус! Очнись!
Снейп поднялся и огляделся вокруг: пустое Больничное крыло, по-прежнему бурлящий котел, от содержимого которого исходил специфический запах; маленький изогнутый нож, безжизненное тело Блэка в руках Гарри.
Он быстро схватил нож и наклонился к Сириусу.
– Приподними его голову, мальчик.
Снейп отодвинул Гарри в сторону и взял голову Блэка, запрокидывая ее так, чтобы раскрылся рот. Резким движением он рассек собственное предплечье, забрызгав кровью очки и рубашку Гарри и грудь Сириуса. Он прижал кровавое месиво, в которое превратилась рука, ко рту Сириуса, и Гарри с трудом сдержал вскрик, когда губы Сириуса сомкнулись вокруг раны, и он начал пить. Снейп же шептал странные слова, которые мало походили на заклинания. Кровь стекала с губ Сириуса, пачкая его лицо и собираясь в лужицу на полу под его шеей, но по-прежнему жадный рот тянул кровь из руки словно насос. Снейп со стоном отстранился.
- Integumentum reparo.
Он, изогнув бровь, посмотрел на Гарри, чья волшебная палочка была направлена на уже затягивающуюся рану его руки:
- Хорошая работа, Поттер. Похоже, у тебя был напряженный вечер.
Под звуки ударов ломившихся в дверь людей Сириус на полу тем временем начал кашлять, харкая сгустками крови.
Таким был наш пятый раз, как я его помню. И этот раз оказался первым, когда мы спали вместе, что было довольно опасно. Только к рассвету мы смогли оторваться друг от друга. Когда я проснулся, он все еще лежал рядом. Наши руки были переплетены, ноги – одна поверх другой. Черные волосы смешались на подушке. В моей голове пронеслись воспоминания о двух других темноволосых юношах в похожем сплетении рук и ног. Ласкающие и гладящие. Летящие на волне оргазма со стиснутыми зубами, старающиеся не скрипеть кроватью.
Тише. Ремус услышит.
Ты шутишь? После превращения? Он проспит как мертвый до субботы.
Суббота. Как и сейчас. Я поднял отчаянно сопротивлявшиеся веки и встретил безжалостный солнечный свет, льющийся из окна. Господь милосердный, наверняка по какому–то дьявольскому замыслу это отрезвляющее заклятие не избавляло человека от утреннего похмелья.
– О чем ты думал? – баритон Снейпа у моего уха. Значит, он тоже проснулся. Я ждал, когда он отодвинется от меня, но он не пошевелился.
– Когда? – прокаркал я.
– Только что. Можешь не говорить, если не хочешь…
– О, – я шевельнулся, и в то же мгновение он освободил меня, но я вернул его руки на прежнее место. – Обычные воспоминания. Старые школьные дела.…
– Поттер?
– Я думаю…
– Это он был источником твоих неадекватно обширных сексуальных познаний?
– Я даже не знаю, против какой именно части твоей фразы протестовать в первую очередь.
Он хмыкнул. Мне пришло в голову, что это первый раз, когда я услышал что-то, напоминающее радостный возглас, из его уст. Из уст Снейпа. Его уста. Его рот. Рот Снейпа. И какой рот. Я закрыл глаза и подумал обо всех невероятных вещах, которые творил со мной этот рот прошлой ночью. Этим утром. Все это время…
Я подумываю над тем, чтобы пригласить Лили Эванс на Святочный бал. Немного не в моем вкусе, я знаю, но, по крайней мере, это ни к чему не обязывает, так?
Так.
В чем дело? Ты случайно не хотел сам ее пригласить?
Нет, просто … а, неважно…
Ну давай, Бродяга. Спорю, что ее хорошенькая подружка – Вайолет, так вроде? – не откажет тебе, и тогда мы сможем пойти все вместе.
Конечно, Джейми. Но разве обязательно говорить об этом прямо сейчас? Мне кажется, это слегка неуместно, учитывая, что ты голый лежишь в моей кровати.
Ой, да ладно, мы ведь не педики какие-нибудь. Мы просто отрываемся.
Снейп встал и потянулся:
– Суббота или нет, но я все равно должен появиться за завтраком. Полагаю, Альбус предпочитает, чтобы твое пребывание здесь оставалось в тайне?
– Конечно. Я попрошу домашних эльфов прислать мне поднос с завтраком. А лучше посплю еще немного.
Снейп бросил мне мою одежду:
– Вставай, засоня. Пусть твои страдания послужат тебе хорошим уроком.
– Тебя точно растили садисты. Или пресвитерианцы.
Он изогнул бровь, бросив последний взгляд, и скрылся за дверью, прежде чем я смог собраться с мыслями. Но время исчезновения было выбрано безукоризненно, потому что спустя четыре секунды после того, как дверь за ним захлопнулась, в моем камине показалась голова Альбуса.
– Сириус, мой друг. Надеюсь, я не разбудил тебя.
– Нет, нет. Что-то случилось?
– Боюсь, что да. Мне нужно, чтобы ты прямо сегодня отправился на юг. Ты не возражаешь?
– Конечно же нет, Альбус.
Прошел целый месяц прежде, чем я смог вернуться. Я, как обычно, излагал свой отчет в кабинете Альбуса. Снейп уже был там, когда я появился, и Альбус попросил его остаться. Мне достался вежливый кивок от Снейпа и чай с лимоном от Альбуса. По вкусу этот чай напоминал мочу. После тех долгих дней, что я провел в виде Бродяги, понадобится довольно много времени, чтобы снова привыкнуть к человеческой пище.
Я пробежался по обычному списку информации, которую я раздобыл. Сведения из Министерства, с одной стороны, и от некоторых Пожирателей Смерти – с другой. Ничего из ряда вон выходящего, за исключением одного.
– Они еще упоминали какую-то книгу….
– Книгу? – Альбус выглядел озадаченным.
– Макнейр и Розье шептались о книге, которую разыскивает их Повелитель. Макнейр сказал, что она до сих пор у «предателя», но Темный Повелитель рано или поздно доберется до нее. Вот и все, а потом они стали болтать об обычных делах. Похищение магглов, пытки маленьких щенят и тому подобное…
Дамблдор и Снейп обменялись быстрыми взглядами. Альбус задумчиво кивнул:
– Благодарю тебя, Сириус. Скорей всего, это не имеет значения, но кто знает – вдруг эти маленькие обрывки информации объединятся и дадут нам цельную картину, которую мы пытаемся составить. А теперь тебе нужна горячая пища и теплая постель. Ты чертовски плохо выглядишь. Ты присмотришь за ним, Северус?
– Конечно, Альбус.
Снейп удостоил его своим фирменным легким кивком и вместе со мной вышел из кабинета директора. Я не сразу заметил, что он вел меня не к комнатам, где я обычно останавливался, а в сторону подземелий. Добравшись до места, он открыл дверь в свой кабинет и пропустил меня внутрь. Я едва успел обернуться, как он тут же набросился на меня, впившись в губы.
Я со всех сил прижал его к себе. Это трахание языками сильно воодушевило меня. Я хотел удовлетворения, и я хотел его немедленно. Я хотел… нет, мне прямо сейчас требовалась разрядка. Снейп почувствовал, насколько сильно я хочу его, и сжал рукой мой возбужденный член. Не прошло и пары секунд, как я припечатал его к столу, погрузив в него член, трахая его с самозабвением. На этот раз он, похоже, не возражал против того, чтобы быть ко мне спиной.
– Так хорошо, – шептал я ему на ухо, – так хорошо, так чертовски хорошо, Боже, как я мечтал о тебе…
Он повернулся, и наши рты встретились. И этого оказалось достаточно, чтобы довести меня до пика. Мы кончили вместе. Воздух сгустился от наших стонов, наполненный запахом секса. Потом я прижался к его покрытой капельками пота спине, не в состоянии шевельнуться. Не в состоянии думать. Я вытянул руку и переплел наши пальцы.
– Блэк.
– Ммм…
– Я, конечно, рад, что тебе так удобно, но ты меня сейчас раздавишь.
– Прости, – я отстранился от него и сразу же опустился в его кресло. Северус надел мантию и вышел в соседнюю комнату, вернувшись через пару мгновений со стаканом воды. Я с благодарностью выпил ее, избавляясь от неприятного вкуса чая во рту. Но как он догадался?
Снейп сел в другое кресло, погрузившись в мысли, барабаня пальцами по подлокотнику.
– Я удивлен, что ты в состоянии это делать…
– Думать?
– Сидеть, – он закатил глаза, – Снейп. Кто тот предатель, о котором они говорили?
– Полагаю, что я.
Я отставил стакан и нахмурился:
– Ты? Ты всерьез считаешь, что Вольдеморт тебя раскусил? Я слышал разговор Макнейра и Розье четыре дня назад. Тебя вызывали с тех пор?
– Нет, но я полагаю, что вызовут в ближайшее время. И это, на самом деле, ничего не значит. Он мог подозревать меня уже давно. Его поведение предсказать трудно, даже для меня.
- О какой книге они говорили? Она действительно у тебя?
Снейп задумался. Потом он встал и подошел к книжной полке, достав с нее громадный запылившийся том.
– Вольдеморт хочет заполучить копию «Самых Мощных Зелий»?
– Нет, он хочет заполучить вот это, - он протянул руку в пространство, освободившееся за книгой, и достал маленький блокнот в кожаном переплете. Вроде тех блокнотов, что используют школьники для лабораторных записей. Он был потрепанным от возраста. Снейп бросил его мне.
Я быстро пролистал блокнот и нахмурился в замешательстве.
- Это записи о зельях. На мой взгляд, сделанные довольно давно. Зачем Вольдеморту нужны твои школьные записи?
- Эти записи не имеют отношения ни к одному предмету из тех, что может предложить Хогвартс. Ты понял бы это, если бы хоть раз на уроке Зелий пришел в сознание. Это записи, сделанные мной во время исследования, проведенного, когда я присоединился к Пожирателям Смерти впервые, двадцать лет назад. Именно для этого исследования он и завербовал меня.
Я никогда не слышал, чтобы Снейп рассказывал о тех годах, что он провел, будучи действующим Пожирателем Смерти. Я хотел бы знать больше, но решил не давить на него. Значит, Вольдеморт завербовал Снейпа из-за его таланта к зельеварению. Неудивительно. Он мог сыграть на его непомерном тщеславии. К тому же, тщеславии весьма оправданном, как мог судить даже мой неискушенный взгляд. Его записи были невероятно сложными. Северус молча смотрел, как я листаю блокнот.
– Твои записи выглядят впечатляюще, Снейп. Но я представления не имею, что это все значит. Почему он так настойчиво стремится добраться до них?
– Он не просто «настойчиво стремится добраться до них». Это единственная вещь, которую он хочет, единственная вещь, которую он мечтал заполучить еще с шестнадцати лет. Эти записи содержать цель и суть всего его существования.
– Что ты имеешь в виду?
Он выхватил блокнот у меня из рук и открыл его на последней странице:
– Читай.
Я прочитал один раз, потом второй. Я почувствовал, как бледнею.
- Это невозможно.
– Именно это я должен был опровергнуть двадцать лет назад. И, кроме того, кто тебе сказал, что это невозможно?
Он встал и принялся ходить по комнате:
– У Тома Риддла была идея, идея, вне всякого сомнения, стоившая того, чтобы над ней размышлять. Что значит быть магом, обладать возможностями, присущими нам? Какое значение имеют эти волшебные трюки, разработанные, чтобы сделать наше жалкое существование более сносным на несколько десятков лет, прежде чем мы все превратимся в пыль вместе с оставшейся частью человечества? Что вся наша мудрость, если не кучка цирковых трюков? Он хотел узнать то, о чем не мог поведать ни один учебный курс в Хогвартсе или любой другой магической школе. Каковы присущие нам фундаментальные отличия, делающие нас непохожими на остальных людей? Какая именно онтологическая особенность сделала нас теми, кто мы есть?
Снейп размахивал руками от возбуждения.
– Каковы пределы нашего могущества и существуют ли они вообще? И если да, то кто их установил? За тысячелетия истории никто так и не дал нам ответа на эти вопросы. Мы воспользовались маггловской метафизикой и сделали ее нашей, потому что мы были слишком слабы, или безвольны, или напуганы, чтобы рассматривать альтернативы, – он на мгновение прекратил нервно расхаживать по комнате. – За последние века мир магглов преодолел границы невозможного. Они взяли свою примитивную технологию и превратили ее в сверкающий путь к Богу. А мы впали в ступор, слишком опасающиеся собственной тени и неспособные проявить хотя бы десятую долю храбрости самого незначительного маггловского ученого, чтобы исследовать отпущенные нам способности. И именно это Том Риддл и намеревался изменить.
Он тяжело опустился в кресло:
– По крайней мере, он убедил меня в этом. Через некоторое время я понял – Риддл понял – что есть только одна граница, которую следует пересечь, только один барьер, который стоит преодолеть.
– Смерть, – мой голос прозвучал еле слышно.
– И последним врагом, что будет повержен, окажется смерть.
– Он так говорил?
– Это святой Павел, безнадежный ты невежда, – он судорожно сжал кулаки. – Это наиболее интригующий момент в христианстве, судя по которому, как мне кажется, оно является самой подходящей для магов религией. Оно содержит зародыш идеи, погребенный под пылью тысячелетий, идеи о том, что смерть – это не завершение природного цикла, а серьезный сбой в нём. Мы ведь не должны умирать. Большинство магглов забыли об этом. Они превратили похороны в празднование торжества жизни, а горе – в программу двенадцати шагов. Но в древние времена все было по-другому…
– И ты сделал это. Ты в самом деле сделал это.
– Ну, это только теория, конечно. Основанная на мудрости цивилизации, куда более древней, чем наша. На самом деле я ничего не сделал.
– Но ты знаешь, что это подействует.
– Да, – мягко произнес он, – я думаю, что это подействует. И, похоже, он думает точно так же.
– Поэтому, когда ты оставил Пожирателей Смерти, то забрал все записи с собой?
Он кивнул:
– Я передал их Альбусу и рассказал ему всю подоплёку. Он вернул мне блокнот и приказал уничтожить.
– Но ты этого не сделал.
– Я этого не сделал.
– И теперь Вольдеморт каким-то образом узнал, что он всё ещё у тебя.
– Это просто ни на чем не основанные предположения. Мы не можем с уверенностью утверждать, что именно я – тот предатель, о котором они говорили. Вольдеморт дошел уже до последней стадии паранойи и на каждом углу видит предательство. А что касается книги, то они могли иметь в виду нечто совершенно другое. Так что нет смысла делать скоропалительные выводы.
– Снейп, - я недоверчиво покачал головой, – ты не можешь к нему вернуться. Они имели в виду именно эту книгу, и ты это знаешь.
– Я не знаю ничего наверняка, - он вскочил и снова начал ходить по комнате. – Откуда вообще мог возникнуть слух о существовании этой книги? Два года назад, когда я приполз к нему на коленях и стал лизать его ботинки, вымаливая прощение, я рассказал, что Дамблдор заставил меня уничтожить все, и он мне поверил. С какой стати он стал бы менять свое мнение сейчас?
– Петтигрю, – прошептал я. – Должно быть, это он. Черт побери, Снейп, он жил в замке три года вместе с этим мальчишкой Уизли. И ты хочешь меня убедить, что, зная тебя и зная, над чем Вольдеморт заставлял тебя работать двадцать лет назад, он не обшарил бы твой кабинет? Ты действительно веришь, что существует хотя бы ничтожная вероятность того, что этот жалкий грызун не обнаружил твой блокнот? Спорю, что он просто ждал подходящего момента, чтобы нанести удар. Он завидует тому, что Вольдеморт тебе доверяет. Он тебя ненавидит за это. Я знаю, как устроены его мозги, уж поверь мне. Если ты в опасности, то именно из-за него.
Снейп застыл на месте. Его рука потянулась к левому предплечью. Мы оба уставились на нее.
– Нет. Не смей, Снейп. Ты знаешь, что не можешь возвращаться туда.
– У меня нет выбора.
– Нет. Нет. Пойдём к Дамблдору. Прямо сейчас. Возьмём этот чёртов блокнот и отдадим ему. Он что-нибудь придумает.
– Ты представляешь, сколько лет Альбус пытался убрать Тёмную Метку с моей руки? Я не могу противостоять его вызову, даже если захочу. И, кроме того, – произнес он чуть мягче, – если я не появлюсь, как долго, по твоему мнению, его гнев не обрушится на стены этого замка и на живущих в нем детей?
– Мне плевать. Мне плевать на них на всех. Только, пожалуйста, не уходи.
– Нет, не плевать, – Снейп убрал блокнот на прежнее место и надел мантию. У двери он остановился:
– Спокойной ночи, Блэк.
– Подожди, – я ненавидел то, как сдавленно прозвучал мой голос. Два шага – и я прижался к нему, целуя – так, как никого никогда не целовал, руками сжав темноволосую голову, губами впиваясь в рот, вдыхая его запах. Я вложил в этот поцелуй каждое оставшееся невысказанным слово, каждое чувство, которое я раньше не позволял себе испытывать, и он это все принял. Когда и это закончилось, и больше не осталось ни единого аргумента, который я мог бы использовать, он отстранился и посмотрел мне в глаза.
– Сириус, – хрипло произнес он.
– Северус.
Потом он вышел за дверь, и я не мог остановить его.
Шестой раз.
--------------------------------------------------------------------------------
– Мне кажется, он просыпается.
Мадам Помфри торопливо подошла к кровати, отодвигая Гарри в сторону, и наклонилась, чтобы проверить состояние больного.
– Думаю, что ты прав, дорогой. Пожалуй, стоит сразу же сообщить директору. Он хотел, чтобы его незамедлительно оповещали обо всех изменениях, да и все остальные тоже будут рады этой новости.
Сириус слышал голоса, доносящиеся будто откуда-то издалека. Казалось, люди говорили, словно через ткань. Голоса удалились. А может, это удалялся он?... Их не было две минуты – или два часа? Он воспринимал только громкий, ритмичный прерывистый звук, из-за которого давило на уши и сильно болела голова. Он постарался сфокусироваться и понял, что это – его собственное дыхание.
– Сириус?
Он ради эксперимента приподнял одно веко, затем второе. Дамблдор возвышался над ним, словно статуя, и непохоже, чтобы он собирался предлагать ему лимонные дольки. Гарри, вцепившийся в его руку. Ремус, взиравший на него с противоположной стороны кровати. МакГонагалл, выглядывающая из-за спины Дамблдора. Снейп… где Снейп?
Он резко поднялся, и комната бешено закружилась перед глазами.
– Не так быстро, Блэк, – рука, уверенно нажав, опустила его на постель. Снейп был у него за спиной, он сидел, прислонившись к стене и находясь вне его поля зрения. Головокружение прекратилось, и боль начала отступать.
– Я в порядке. Дайте мне сесть, – Сириус откинул одеяло и опустил ноги на пол. Он чувствовал себя на удивление хорошо, несмотря на то, что в первые мгновенья никак не мог сориентироваться.
– Я полагаю, что тебе уже лучше, – голос Дамблдора был мрачен. Глядя на выражение его лица, Сириус вспомнил ту ночь двадцатисемилетней давности, когда в этих голубых глазах он впервые увидел разочарование. Но это не могло сравниться с той тяжестью, которая была в них сейчас.
– Я в порядке, Альбус. Серьёзно. Только не вполне соображаю, что происходит? Как долго я был без сознания?
– Чуть больше шести часов. Сейчас почти полдень. Должен ли я напомнить тебе о недавних событиях?
– Да, пожалуйста, – Мадам Помфри подала ему стакан воды, который он осушил одним глотком.
– Ага. Так, с чего бы начать? За последние двенадцать часов ты применил самую темную магию из всех, что когда-либо видели стены этого замка. Ты нарушил все до единого принципы волшебства, на которых держится наше общество, и четырнадцать или пятнадцать магических законов. Ты проделал все это с полнейшим пренебрежением к последствиям своих действий и с абсолютным равнодушием к безопасности окружающих тебя людей. Ты подверг нас всех страшной опасности. Я не могу предсказать, каков будет конечный результат, но с уверенностью говорю, что очень и очень многим из тех, кого здесь нет, придется дорого заплатить за сделанный тобой выбор.
Это был не тот Дамблдор, к которому привык Сириус, и он виновато опустил глаза, внимая раскатам этого голоса.
– Но повернуть события вспять мне не дано, как не дано никому из людей. Мы должны смириться со случившимся. И – если тебя это утешит – я знаю, что ты сделал это из добрых побуждений. Но я скорее позволил бы тебе разрушить этот замок камень за камнем и спалить его до самого основания, чем совершить то, что ты совершил этой ночью.
С этими словами он развернулся и вышел из комнаты, медленно ступая под бременем прожитых лет.
– Тебе надо отдохнуть, Сириус, – Гарри сочувственно сжал его руку, прежде чем уйти. Ремус и Минерва последовали за ним. Ремус выглядел так, будто хотел что-то сказать, но вместо этого просто погладил Сириуса по руке и слегка улыбнулся, покидая Больничное крыло.
– Ты тоже уходишь? – Сириус, наконец, смог заговорить.
– Не думаю, что ты этого от меня хочешь. Боюсь, тебе придется потерпеть мое присутствие еще несколько часов.
– О, – он больше не задавал вопросов, уверенный, что не получит тех ответов, которые ему хотелось бы услышать. Он сглотнул и вцепился в одеяло:
– Мне жаль, Снейп.
– А мне нет.
– Нет? Я думал, что ты будешь в ярости.
– Да. Я должен бы. Я пытался пробудить в себе праведную ярость в течение последних шести часов, но у меня ничего не получилось. Если быть честным до конца, я сильно разочаровался в себе. Все, что сказал Альбус – правда, от первого до последнего слова. Но сейчас я испытываю только всепоглощающую радость – от того, что я жив, от того, что я здесь – и она полностью затмевает иные, более добродетельные чувства. По крайней мере, на данный момент. Дай мне немного времени, и я постараюсь разъяриться как следует, если тебе этого так хочется.
Сириус приподнялся, опираясь на локти. Это был не тот Снейп, к которому он привык:
– Значит, ты на меня не злишься? – переспросил он.
– С твоей стороны было невероятно глупо пойти на подобный риск. Ты знал, что могло произойти?
Сириус опустился на подушку:
– Да, я знал.
– Этого не было в блокноте. Я все размышлял, догадался ли ты об этом.
– Конечно, догадался. За все всегда приходится платить. И эта магия – не исключение. В этом я абсолютно уверен. Итак, – он посмотрел на Снейпа, – почему я до сих пор жив?
– Потому что я к одиннадцати годам узнал о темной магии больше, чем большинство магов узнают за всю свою жалкую, такую долгую и такую ограниченную жизнь.
– Это уже больше на тебя похоже. Что ты со мной сделал, Снейп?
– Ты уверен, что хочешь знать?
– Уверен.
– Я напоил тебя единственной субстанцией, которая способна вернуть мага от самих врат смерти, если ее предложить добровольно.
Сириус мгновение просто лежал, не произнося ни слова:
– Это то, о чем я думаю, да?
– Да. Кровь мага обладает возможностями неизмеримо большими, чем многие люди способны себе представить. Но, конечно, в этой ситуации были и некоторые дополнительные особенности, значительно усилившие её мощь.
– И это…?
– Твой поступок создал между нами магическую связь, с её помощью мне легче было совершить то, что я совершил. По сути, я просто усилил то, что ты уже начал. Добавил дополнительные опоры, укрепив построенный тобой мост, если воспользоваться строительной терминологией.
– Понимаю. У меня несколько вопросов по поводу зелья. Ты ответишь на них?
– Если смогу. Теперь ты знаешь о нем гораздо больше, чем я.
– Любой мог сделать то, что сделал я?
– Нет. Это предполагает наличие незаурядных магических способностей и непоколебимой силы воли.
– Вольдеморт обладает и тем, и другим.
– Возможно. Но у него начисто отсутствует способность испытывать глубокие чувства к кому-либо, кроме себя самого. Он никогда не смог бы приготовить это зелье, даже если бы добрался до рецепта своими чешуйчатыми лапами.
Сириус на мгновение задумался:
– Значит, мои чувства к тебе сыграли не последнюю роль?
– Ты не понимаешь. Именно они и управляли всеми магическими действиями, от произнесенных тобой заклятий до пролитой тобой крови. Вся доброта и все благие намерения в мире не помогли бы тебе совершить подобное по отношению к человеку, которого ты никогда раньше не встречал и к которому ничего не испытываешь.
– Чем сильней чувства, тем сильней действие зелья?
– Это слишком упрощенное объяснение, но в целом, ты прав.
Сириус перевернулся и вытянулся на кровати. Наконец-то он смог увидеть своего главного – своего любимого врага, сидевшего в небольшом кресле у стены. Снейп смотрел на него из-под вопросительно изогнутой брови.
– Он приближается, – это был не вопрос.
Северус кивнул:
– Конечно. То, что ты сделал, было подобно пуску сигнальной ракеты, которую лишь немногие темные маги могли не заметить. И нет никакой возможности скрыть твой поступок. Так же как невозможно скрыть мое нынешнее состояние, а это уж точно не то состояние, в котором Вольдеморт меня оставил.
Желудок Сириуса сжался при мысли о том, на что был похож Северус после встречи с Вольдемортом – сломанное кровавое месиво, на которое он наткнулся у входа на территорию Хогвартса. Лихорадочный поиск пульса, отчаянные крики о помощи, долгий безнадежный путь в Больничное крыло… Он закрыл глаза.
– Сколько времени у нас осталось?
Снейп пожал плечами:
– Может, несколько дней. Может, несколько часов. Так или иначе, чтобы добраться до записей, он непременно предпримет мощную атаку на замок.
– Где блокнот?
– Я уничтожил его. Как должен был уничтожить двадцать лет назад.
– Я чертовски рад, что ты не сделал этого тогда.
Снейп холодно улыбнулся:
– Я тоже, Блэк.
Сириус рассмеялся, вспомнив первый раз, когда он услышал эти слова из уст Снейпа. Северус тоже осознал скрытую иронию, и его улыбка стала немного теплее. Сириус откинул одеяла и сел на кровати. Теперь он чувствовал себя окончательно выздоровевшим и готовым скрыться подальше от наблюдательных глаз Поппи.
– Я должен убраться отсюда. Не только из Больничного крыла. Если Вольдеморт уже знает, что я сделал, наверняка именно со мной он захочет потолковать в первую очередь. Возможно, он не станет нападать на замок, если меня в нем не будет.
– Как и всегда, тщеславие твое преобладает над здравым смыслом. Как создатель этого зелья я представляю для Тёмного Лорда гораздо больший интерес. Но я соглашусь, что с тобой он тоже будет не прочь побеседовать. Мы оба должны убраться отсюда как можно дальше и как можно скорее. Ты способен передвигаться?
– Наверное.
– Может, ты, по крайней мере, попытаешься встать на ноги?
– Минуту, Снейп.
– Да?
Сириус произнёс задумчиво:
– Вчера Гарри спросил меня, зачем я делаю… то, что я делаю. Он считал, что я подвергаю себя слишком большой опасности ради человека, которого всегда ненавидел, и который всегда взаимно ненавидел меня.
Снейп молча ждал продолжения.
– Я сказал, чтобы он думал, будто я рассчитываюсь за старый долг.
– Понимаю. Ну, считай свой долг списанным…
– Нет, видишь ли… Я солгал, – Сириус встал, пробежав рукой по своим волосам, и начал натягивать одежду, аккуратно сложенную у подножия кровати. – Я сделал это вовсе не потому. У меня не было причин, чтобы осознанно поступать именно так. Я просто начал делать все это прежде, чем понял, что делаю, и почему… Я просто не хочу, чтобы ты думал… что это….
Бесстрастное лицо Северуса делало это объяснение еще труднее.
– О, ты не намерен ради меня все упрощать, так ведь?
– С какой стати?
– Я не задумывался ни о каких долгах, или старых счетах, или о чем-то подобном, когда я сделал все это, и я не хочу, чтобы ты именно это считал причиной моего поступка. Это все, что я хотел сказать.
Снейп тоже встал:
– Я знаю это, Блэк. Теперь, если ты чувствуешь, что можешь передвигаться, давай покинем это место.
Они шли к подземельям извилистыми путями, подальше от любопытных взглядов обитателей Хогвартса. В последние месяцы замок стал больше походить на лагерь беженцев, чем на школу, и коридоры постоянно были заполнены людьми. Даже воспользовавшись потайными коридорами, они натыкались на людей, мгновенно замолкавших при их появлении. Новости быстро разлетались по всему магическому миру, и мрачные взгляды неотступно преследовали их.
Наутро после нашего седьмого раза я проснулся далеко от замка, который служил мне надежным пристанищем последние полтора года и был самым большим подобием дома последние тридцать лет. Теперь я оказался в маленьком заброшенном коттедже с тонкими стенами, который я время от времени использовал, чтобы залечь на дно. Холодный ветер врывался через щели в стене, узкая кровать была жесткой и неудобной, и возникало ощущение, что простыни сделаны из наждачной бумаги. Мне казалось, будто я попал в рай. Я крепче прижался к Снейпу, я хотел увериться в том, что он рядом, что он жив, что он со мной. Он тоже прижался ко мне.
– О чем ты думаешь?
Я рассмеялся:
– Я думаю, что у тебя есть одна очень вредная привычка – ты слишком часто задаешь этот вопрос. Повернись.
Он повиновался, прижавшись своим возбуждённым членом к моему. Я вздрогнул.
– Тебе холодно?
– Переживу, – в свете последних событий эти слова отдавали чёрным юмором, и я улыбнулся мысли об этом.
Он нежно взял мой член в руку, лаская его по всей длине – от основания к головке, осторожно поглаживая ее пальцем. Я ахнул, и он повторил свои движения, не отрывая взгляда от моего лица.
– Снейп. Прекрати, если не хочешь, чтобы я кончил прямо сейчас.
Казалось, он задумался об этом:
– Нет, – наконец произнес он, – я не хочу этого. Я хочу, чтобы ты кончил, когда я буду внутри тебя. Я хочу увидеть, как ты кончишь из-за того, что я трахаю тебя настолько сильно, что ты просто не сможешь себя контролировать…
Мой член вздрогнул при этих словах, и я выгнулся невольно под лаской его теплой руки:
– По-моему, мне это понравится…
– Я думаю, наши предыдущие встречи были… немного поспешными. Так что устраивайся поудобнее, Блэк. Готовься к тому, что тебе придётся рыдать и умолять, прежде чем я закончу с тобой.
– Высокомерный надменный поганец, ты... Ах.
– Нравится?
– Повтори…
– Всему свое время, – он сел и начал рассматривать меня, будто раздумывая, с чего начать. Потом наклонился к моему животу, кончиком языка коснувшись пупка. Похоже, пока я спал, кто-то установил там маленькую ниточку, ведущую прямо к моему члену. Я подпрыгнул, но он удержал меня на месте.
– Похоже, пришло время тебе, Блэк, поучиться у меня самоконтролю.
– Мне не нужны твои уроки.
– Неужели? – лениво промурлыкал он. – Давай проверим это утверждение.
Он опустился чуть ниже и на мучительно долгие мгновения замер там, не обращая внимания на мой подрагивающий от возбуждения член. Он схватил меня за запястья и прижал их к матрасу. И только после этого он взял меня в рот. Ритм, с которым он двигался, был быстрым и уверенным, и я чувствовал, как мой оргазм приближался неумолимо, ещё, ещё чуть-чуть…
И вдруг он остановился и просто посмотрел на меня.
– Снейп, черт тебя побери. Больше так не поступай!
– Как я должен не поступать? – его шелковый голос был абсолютно лишен каких бы то ни было чувств. – Так?
Он снова взял мой член в рот, но на этот раз его движения были медленными. Словно в агонии. Такая сладкая, изощренная пытка. Он ласкал языком головку, кожу, выступавшие вены, двигаясь – то вниз, то вверх. Этого было достаточно, чтобы довести меня до умопомрачительного оргазма, но каждый раз, когда я приближался к пику, он останавливался, не позволяя мне кончить. Казалось, это продолжалось часами. Я кричал и извивался, но он так и не выпустил мои запястья.
– Снейп – пожалуйста!
– Пожалуйста… что?
– Трахни меня, наконец!
Он опустил вниз палец. Я раскинул ноги как можно шире, окончательно наплевав на стыд. По его прерывистому дыханию я понял, что он тоже почти на грани. Он опустился ещё ниже, и его язык принялся кружить, лаская моё отверстие.
– О, твою мать, пожалуйста, я не могу больше…
Он закинул мои ноги себе на плечи, и смазанный маслом палец легко скользнул внутрь моего тела. Я вскрикнул от невероятной силы ощущений, вызванных этим вторжением.
– Не заставляй меня ждать, черт побери.
Одно плавное движение – и он во мне. Он на мгновение замер, закрыв глаза, сдерживая оргазм. Я впился пальцами в его ягодицы, заставляя его войти еще глубже, и скоро он был во мне так глубоко, что казалось – меня сейчас разорвёт. Я притянул его голову к себе ближе и жарко и быстро зашептал на ухо:
– Трахни меня, Снейп. Трахни меня так, как ты никого и никогда не трахал. Выеби меня хорошенько, порви меня на тысячу долбанных частей…
Он застонал и немного вышел из меня, но только для того, чтобы снова войти под более острым углом. Он коснулся простаты, и я выгнулся под ним дугой.
– Ну, всё, – прошептал он и затем перестал сдерживаться. Он трахал меня яростно, с силой и страстью, на которые мужчины его возраста уже вряд ли способны – зубы сжаты, взгляд полон безумным желанием. Он был сама жизнь, и я был сама жизнь, и он входил в меня так, будто хотел передать мне часть своей силы, и я изгибался, вытягивая ее из него, принимая его глубже, еще глубже… Он трахал жёстко, безжалостно, его член разрывал меня, дыхание обжигало, пальцы вцепились в волосы, натягивая до боли.
– Скажи, что тебе нравится это, Блэк, скажи…
– Да, да, да, мне нравится, трахни меня, трахни ещё, ещё сильней…
– Покажи мне, как тебе это нравится, кончи для меня….
Он схватил мой член. И сжал с силой; и я пропал. Оргазм ворвался в меня словно лесной пожар, сжигая изнутри, вырывая крик из моей глотки, и тело мое застыло в судороге удовольствия, когда он застонал и в последний раз погрузился в меня, и я чувствовал его горячее семя внутри, чувствовал, как он дрожит и извивается, прижавшись ко мне, когда наслаждение окончательно накрыло его с головой.
На этот раз, я уверен, мы отключились оба. Когда я пришел в себя, мы по-прежнему лежали, покрытые потом, слившись в одно целое. Я заёрзал, пытаясь определить, смогу ли я двигаться с магом, лежащим на мне сверху. Вряд ли. Снейп застонал и медленно отстранился. Мы оба вздрогнули, ощутив странное чувство внезапной потери. Мышцы ног напряглись, и я бросил взгляд на подушку, ожидая увидеть целые пряди моих волос.
– Прости, – от изнеможения его голос прозвучал глухо.
– За что?
– Это было слишком грубо. Грубее, чем я рассчитывал, – он протянул руку, намереваясь погладить мои напряженные мышцы.
– Я обожал каждое мгновенье этого. Не думаю, чтобы я когда-то в своей жизни кончал сильней. Только видеть тебя таким – Боже, это нечто… это было невероятно.
Он хмыкнул и продолжил свой ленивый массаж. Я не знаю, как долго мы просто парили, растаяв от этого ощущения близости и покоя. Неяркое солнце поднималось выше. Я следил за его движением через грязное стекло окошка у кровати, рукой поглаживая спину Северуса.
Безмятежное время.… Каждый из нас погрузился в свои мысли. Я думал о первом дне в школе, о маленьком черноволосом мальчике, который хмурился к углу нашего купе в Хогвартс-Экспрессе, о его больших глазах, неотрывно следящих за мной. Я думал о Джеймсе и Лили, о Гарри, который сейчас в Хогвартсе был в безопасности. Я думал о лице Дамблдора, каким оно было много лет назад после той моей безумной выходки, о его суровом взгляде и словах: «Когда-нибудь ты доведешь меня до погибели, Сириус Блэк!» И теперь это стало истиной.
Как мало понадобилось, чтобы переделать меня. Всего несколько раз.
– Северус.
– Да, любимый.
Я принял это, как должное, и спросил, пытаясь не обращать внимания на тяжесть в груди:
– Как ты думаешь, это скоро случится?
Он слегка пожал плечами.
– Кто знает? Но я думаю, что скоро. В ближайшие несколько часов. Он знает, где мы…
– Откуда?
– Темная магия. Он чувствует ее…
– Он и вправду настолько силён?
– Даже не сомневайся в этом.
На некоторое время мы снова погрузились в раздумья. Внезапная идея захватила меня, и я сел.
– Снейп. Ты когда-нибудь изучал маггловскую историю?
– Естественно.
– Читал об атаке Светлой Бригады?
– Конечно. Половина лиги, половина лиги, и это все. Я ведь британец.
– Давай сделаем это.
– Прошу прощения?
– Будь я проклят, если стану просто сидеть здесь и ждать, пока Вольдеморт постучится в дверь. Давай отправимся ему навстречу, Северус. В пасть смерти, в пропасть ада… куда бы то ни было. Подумай об этом. На что он обычно рассчитывает? Что все будут так чертовски напуганы, что просто попрячутся в своих замках или коттеджах, и станут покорно ждать большого злого волка, который придет и сдует их домишки. Мы только этим и занимались всю эту проклятую войну, и меня это уже достало. Мы с тобой все равно вряд ли доживем до следующего утра. Что нам терять? Если их оружие и погубит меня, то я лучше погибну, мчась им навстречу во весь опор. И к тому же, возможно, кое-кого из них мы прихватим с собой. Полтора года мы ждали, когда он сделает свой ход, ждали – ради чего? – ради его выгоды, ради его удобства. Но к черту это. Может, именно мы сможем сдержать его, может, это станет крохотным преимуществом, которое позволит Альбусу победить его. Может, это даст Хогвартсу пять минут или пять часов, которых окажется достаточно. Давай сами найдем его. Отправимся вместе, Северус. В наш последний бой.
Он приподнялся, глядя на меня как на сумасшедшего. Но потом медленно кивнул:
– Да… Я думаю, в твоих словах есть смысл.… Пусть и совершенно безумный. Впрочем, это на тебя похоже…
Он сел и пригладил волосы рукой:
– Я отправлюсь с тобой, Сириус Блэк.
Я прижал его к себе в поцелуе, выразившем все слова, которые я не смог произнести, и которые он не ожидал услышать. Мы оделись, храня молчание, и вышли. Оставшаяся распахнутой настежь дверь качалась на ветру за нашими спинами. Не было смысла ее закрывать. Мгновение мы просто стояли на небольшом каменном возвышении, вглядываясь за линию горизонта. Казалось, Снейп был где-то далеко…
– А теперь о чем ты думаешь?
Он повернулся ко мне со слабой улыбкой на устах, волосы развевались на ветру:
– Об опасности слишком раннего открытия творчества Теннисона.
Я улыбнулся в ответ, но я улыбался по-настоящему, думая, как он прекрасен в раннем полумраке зимнего вечера, под порывами ветра. Я улыбался, думая о нашей глупости. Всё, чего мы смогли добиться – всего лишь двадцать четыре часа жизни. Но это казалось честным. Иногда и этого было больше, чем достаточно. Если бы мне предложили выбрать в своей жизни самые ценные двадцать четыре часа, я выбрал бы именно эти.
– Я тоже, Блэк, – сказал он. – Я тоже.
За много-много миль другой могущественный волшебник, настолько же чувствительный к темной магии, уловил подобие движения. Он отодвинул в сторону чашку с чаем и погладил длинную седую бороду. Затем подошел к окну и долго смотрел вдаль, хмурясь, будто вовлеченный в какую-то внутреннюю борьбу. Когда же он отвернулся от окна, если лицо было совершенно спокойно. Тяжесть прожитых им лет, что давила на него совсем недавно, похоже, была попросту сброшена с плеч.
– Сюда, Фоукс, – он позвал феникса, – Время пришло, наконец. Они не должны быть одни.
Он с воодушевлением достал стоявший в углу посох с золотым набалдашником и закутался в меховой плащ. Феникс сидел у него на плече. Старик остановился у выхода из своего кабинета только для того, чтобы снять все защитные заклинания. В конце концов, он не знал, вернётся ли сюда. Каменная горгулья внимательно смотрела на него в ожидании пароля. Он задумался:
– Надежда, – произнёс он с легкой улыбкой и вышел в коридор.
Конец